Деревья, деревья, деревья. На фоне серого-голубого,
закатного неба - голые чёрные кисти-ветки. Вдоль дороги скользит красно-белая
змейка-забор, извивается и успевает за автобусом. Сколько человек сейчас также
следят за сопровождающей нас лентой, чей взгляд также прикован к дороге, кому
голые ветки также напоминают истощённые руки, направленные к небу? Кто также,
как и я, направляется домой?
Сколько себя помню, дорожные путешествия всегда были самыми
волнующими. Серая заснеженная дорога, выгоревшая степь, лесные заросли или
города. Города были самыми интересными, но какая-бы культура-архитектура там не
встречалась, трасса сама по себе была и остаётся для меня предметом большого
любопытства. Я не могу разгадать почему - и, наверное, никогда не разгадаю -
почему мосты, тоннели и трассы в несколько уровней так занимают меня. Мгновение
- и машина въезжает на мост. Мы не придаём этому значения, но ведь замечаем же,
как меняется шум шин, как он шаркает по шоссе. Мы чувствуем, как земли под
колёсами становится меньше, но почему-то не озвучиваем.
Дороги в несколько ярусов - это вообще нечто колдовское.
Мгновение - становится темнее, своды другой трассы создают арку, которая
проглатывает тебя и снова выпускает на воздух. Так ловят бабочек, стараясь не
смахнуть пыльцу и не задеть орнамент, так осторожно раскрывают ладони в
надежде, что она не упорхнёт, хотя она обязательно предпримет попытку бегства.
В этом смысле мы настоящие бабочки.
Опробовать Победу было хорошей идеей - у меня появился ещё
один вариант транспортировки себя в родные края. Последние несколько месяцев
дали мне понять, как неправильно осуждать людей, которые то страстно любят свой
родной город, то так же страстно его ненавидят. Дом там, где мама/папа - нужное
подчеркнуть, можно все подчеркнуть, жирно обвести и постараться не заплакать. С
недавних пор чувство домашности улетучилось из моей жизни, тогда я и вспомнила
про все те "Ты скучаешь по дому, Таня?", на которые я стабильно
отрицательно качала головой. Большим путешественникам нужны большие дороги и
рандомные встречи. Или чай на желтой табуретке, у которой одна ножка раскачана.
Сидеть на папином месте и обе ноги поджимать к телу, разглядывать синяк, на который
указала тебе мама. Настоящий дом или настоящие бродяжничества.
Сегодняшний новый маршрут - пощечина, он вернул меня в
боевое состояние. Несмотря на двухчасовой сон и неприятное чувство в животе, я
чувствовала себя хорошо. Я по-ностальгически наблюдала за пассажирами борта 'из
российской столицы до (пока) неизведанной мной локации на карте Казахстана'.
Все они были словно знакомы друг с другом, удивительно, но я часто замечаю
такое на внутренних рейсах, особенно, когда их задерживают. Как будто часы ожидания
на стальных спинках строгих сидений, молчаливые наблюдения друг за другом
делают ближе случайных соседей-обладателей мест 4А и 4В. Они смотрят друг на
друга, как будто делятся переживаниями и понимают, как никто другой. Они тоже
недовольны переносом вылета и считают цену на кое из автомата слегка
неоправданной. Они заметили, как вы уронили чипсу и на минуту засмущались -
выбросить ее или тактично хапнуть под кресло. И они уж точно разделили вашу
досаду по поводу упавшей чипсы, будьте уверены. Уже в трансферном автобусе они
переглядываются и кивают, делятся своим нетерпением или ждут, когда же уже
приземлимся.
Или боятся. Да, именно такой персонаж встретился мне на
третьем ряду у окна. К., а так его звали, оказался приятным молодым человеком
из Бауманки. У него настроенный музыкальный вкус, кадетское детство, боязнь
полетов и те небольшие речевые ошибки, которые помогли мне вычислить своего
соотечественника. К. рассказал забавную историю о том, как однажды ему на борту
приснилось, что самолёт падает, и он, обладатель сидения В, в полусне и панике
схватил за ноги девушек, обладательниц мест А и С. "Ну, девушки-то хоть
красивые были?" - спросила я. "Да по-идее..." - протянул К. и я
почувствовала, что родные просторы ближе, чем я думала.
Эта путешественная братия отличалась от моих обычных
попутчиков вот ещё чем. "Земляк". Я это слово за сегодня слышала
больше, чем за последний год. Оно, кажется, сугубо казахстанское, и в моей
голове звучит только голосом моего папы, окликающего прохожего вечером по пути
домой.
Таким был этот самолёт - полным моих земляков. Бирюзовые
корочки паспортов мелькали мимо моего третьего кресла в проходе, которое
фактически было вторым, но арифметика вообще забавная штука. Не забавной в моем
положении была только открытая дверь, которая уже минут двадцать как должна
быть закрытой. Стюарты явно переборщили с проветриванием салона. Мои икры до
сих пор сводят судороги, боюсь подумать о худых ногах стюардесс, то и дело
мелькавших в проходе. Когда мы начали взлетать, симпатичный стюарт в темно-синем
костюме и стюардесса, в таком же костюме и не менее симпатичная, сели напротив
первого ряда на откидные сидения. Они пристегнули себя ремешками к стене и
стали похожи на парочку десантников готовящихся к прыжку с парашютом: форма,
обаяние и прямая спина. Они вполне могли бы за Мистера и Миссис Смит, если бы
только не были бортпроводниками российского лоукостера Победа.
Тут очень по-домашнему, пока не начинаешь тут жить и
осознавать, какой ценой даётся и в какую цену обходится вся эта домашность.
Начало было малодомашним. Неожиданно холодное, в шесть утра,
в круглосуточной столовой, после бессонной ночи. Я выбралась оттуда и,
поправляя сумку, таскать которую порядком поднадоело, направилась к месту
встречи. Было подло, потому что морозно. Я обратила внимание на это ещё при
приземлении, а теперь и ощутила на себе - густой, почти сметанный туман.
Посадка действительно была сюрпризом: белая пелена за окном не кончалась.
"Облачно". И тут мы подпрыгиваем и шасси касается земли, раздаются
слабые аплодисменты. "А может и не облачно". Вот я и сама уже плыву,
в этой облачности, максимально далекой от стратосферы.
Но с наступлением настоящего утра город стал очень уютным, и
я поняла, о чем говорил Р. За очень быстрыми экскурсиями, ностальгическим
энергетиком и пустынным кафетерием, Новый день в Новом городе наполнил меня
удивительным спокойствием и желанием действовать одновременно. Сразу после
того, как высплюсь, разумеется.
И вот мы уже в пути из города. И, знаете, что встретилось мне
на пути в аэропорт? Все вместе. Мост, со звуком исчезающей земли и новым
шарканьем шин по асфальту. Запутанная дорога в несколько уровней. Заглатывающий
нас, водителя и его серую машинку тоннель. И деревья, прячущие худые пальцы в
сливочном тумане, который даже и не думал о собственном уходе.
