от 24 3
Кажется, пришло время успокоить свою внутреннюю весну,
которая наступила раньше, чем растаял снег. За окном всё ещё стабильный минус,
а моя мечтательная натура уже вовсю бегает по сухому асфальту в любимых
фиолетовых кроссовках. Постоянный поток энтузиазма оказывается, впрочем, самой
настоящей волной: достигнув наивысшей точки, он обрушивается на меня и с шумом
забирает последние крупицы моей сознательности. Медленно откатывается,
готовится к очередному натиску, оставляя меня всё так же сидеть на песочке.
Мне очень хочется на море, чтобы, как водится, размышлять и
искать внутреннюю свободу в непостоянном писательстве и опьянении. И хочется
быть продуктивной и ответственной. Но пока самое ответственное, что я делаю,
это подписываюсь под очередное умное дело и беру книги в библиотеке. И
задерживаю книги. И задерживаюсь перед зеркалом, опаздывая на пары самым наглым
образом.
Это неделя была абсолютно наглой с моей стороны. Пока мой
внутренний ботаник не разговаривает со мной, я могу позволить себе напечатать
пару строк в электричке вместо упражнений по немецкому.
Мир идёт ко всем
чертям, нам нечего бояться — кричит в моих наушниках «молодой» Золотухин, а
я качаю в такт ногой и пытаюсь попадать в ритм ударами по клавиатуре. Я еду с
концерта «взрослого» Золотухина. Он уже совсем нерокнрольный, каким был, когда
с ним знакомилась Р. Совсем не пронзительно-акустический, каким был, когда с
ним знакомилась я. Он даже не похож на Вову, которого мы видели летом вместе с
Р и К, хотя название — акустик-хоп — осталось. Теперь он поёт про текилу и
виллу, против чего я не возражаю, но когда он взял акустику и на несколько
песен остался на сцене один, это было то, ради чего мы исправно приходим к нему
в гости. В воздух тянулись руки с телефонами, трансляциями и подписчиками, а я
шёпотом пела Идиллию, которая, наконец, отложилась у меня в голове. В своём
«уютном» свитере я чувствовала себя идеально. Идеальнее, чем на зажигательных обработанных
версиях старых песен, которые Вове точно стоит петь в одиночку.
от 8 4
Если я предполагала, что я исправлюсь, то, можете быть
спокойны, и ни капельки не исправилась. Кроме того, весна обрушилась. Она
переобула меня в те самые кроссовки, сняла колготки, позволив любимым полосатым
штанам предательски сползать с моих бёдер. Один раз даже нацепила на меня
круглые тёмные стёкла очков, нацепила сумку с мопсами, словом, смахнула с меня
остатки зимней спячки. I’m in trouble – констатирует веселый голос из наушников, пока я еду
за извинительным куличиком для Р. и еду домой. Это была очень немецкая неделя.
Помимо 3 часов занятий здесь были немецкие учебные новости и концерт
инди-группы в Rock’n’roll баре. Куба либре Р. не была очень
уж либре – был только вторник, какая уж там свобода. Меня ещё ждали две лекции
от профессора Ф., которая говорила с нами об идеях, а мы, как прилежная группа,
кивали головами и внимательно слушали, несмотря на анти-энергичную первую пару
в пятницу. Это стало причиной того, что впервые за этот семестр я сходила в
пятницу на все пары – понравилось мне не очень, особенно наша gorgeous Белая
Госпожа по английскому. Здесь должна быть длинная речь о моём невезении на
преподавателей по английскому в школах и универе, но, я думаю, большая часть
моих друзей могут рассказать такую историю с разной степенью сюрреализма.
Несмотря на мой беспечный образ жизни в этом семестре, я
чувствую себя, как на качелях. Представьте себе качели на канатных верёвках с
деревянным сидением. С них открывается роскошный вид на, пускай, город (раз
урбанистики стало так много в моей жизни). И я качаюсь себе, наслаждаюсь собой
и видом, но отчетливо понимаю, как верёвка у основания качелей перетирается.
Канат – штука крепкая, но у всего есть предел. Если не смотреть вниз - всё хорошо. Но внизу что-то похожее на скалы
в огне и кипящую лаву. Я просто пытаюсь не смотреть туда, но жар от огня уже
подпекает мою беспечную задницу.
Я брожу по городу как маленький скиталец, в огромной
джинсовой куртке, с сумкой с пьяными мопсами на поясе и в огромном
пледообразном шарфе. Притворяюсь моделью на третьем этаже факультета (я
мальчиш-плохиш, но иногда я об этом забываю). Я попадаю на импров-выступления в
роли билетёра-фотографа, кричу на всю улице о мудаке-соседе В., пока мы
сворачиваем поворот за поворотом почему-то к Марьиной роще, танцую с Р. где-то
на Покровке, в надежде выяснить, на каком языке говорит захмелевший мужчинка
рядом с нами. Поломка телефона, потеря шапки и мозоль на пятке – в ту же кучу.
Весна, как говорили, кхм, классики, чумачечая, и я бессовестно сдаюсь ей в
плен.
Через неделю мы с АМ будем топтаться у трапа в вечнолюбимую
и вечноненавидимую «Победу», переводить часы назад и смотреть Скотта Пилигрима,
а концентрация всего германского в моей жизни достигнет нового уровня.
А на сегодня – реферат про Холдена Колфилда и сериалы под
начос. Предпутешественная неделя начинается очень по-домашнему.
Комментариев нет:
Отправить комментарий