от 30 12
Сегодня я сижу тут в уголочке с ноутбуком в одиночестве, которое, надеюсь, прервёт Н, но пока мне и так отлично. На мне случайным образом моя сама потрёпанная, но самая любимая одежда 2018 года: чёрные штаны в полоску, которые так растянулись, что я порой обманываюсь, что это я похудела, а не штаны поправились; на мне немного мятая рубашка свободно-голубого цвета. Деревянный значок с енотом, новые мартинсы и носки с утками. Свободно-голубая рубашка и моё первое самостоятельное вино в баре наводят меня на мысли о Р. Мы рассуждали с ней про голубой цвет, слушали Бизнес ФМ и пили кофе в одно апрельское воскресенье незадолго до моей первой поездки в Германию. Тогда нашу идиллию прервал П., за что и отхватил от Р хлёсткую словесную оплеуху. Это была последняя моя полноценная коммуникация с П: уже через три недели он покинул наш (с Р, разумеется) дом на Смоленке.
В этом году – впервые – мы не меняли место жительства! Мне кажется, это определённо прогресс, а ещё я не могу не думать, что это магия Нового года (да-да, я наивная до ужаса). Ведь прошлый Новый год был для меня первым за последние годы, который я провела дома (и физически, и морально). Со мной была Р – мой кочующий дом в Москве, со мной была О – мой первый друг в Москве. Секрет сохранения идеального места жительства, apparently, заключался в том, что нам с Р нужно было провести этот праздник вместе, вместе нарядить ёлку, вместе резать салаты и стукаться бокалами красного чилийского в новогоднюю ночь. Моя Р в этом году опять пересекает границы накануне Нового года, а я праздную в ещё более уникальной для себя локации. Значит ли это, что нас снова ждут переезды, новые штампы на бирюзовых страничках паспортов и новый опыт ассимиляции? Нет, не значит, но это произойдёт наверняка. Мы сами делим свою жизнь на периоды, и избавиться от временных границ тоже в наших силах. Но прошлые года были по-настоящему волшебным временем; немного фитцджеральдовской, немного инди-роковой, немного мигрантской, но безоговорочно «прекрасной эпохой», которая, как и всё хорошее, неизбежно стремится к своему завершению, не руководствуясь нашими пожеланиями.
Три дня назад я вернулась от И, с которой мы бок о бок провели полтора месяца в Марокко два с половиной года назад. Два с половиной года! Удивительно, как при небольшом объёме общения и отсутствии встреч, мы смогли сохранить общение на том же уровне. Сразу после приезда из Риеки я встретилась с Л, с которым я знакома из той же поездки. Поразительно, как мимолётные и случайные встречи знакомят тебя с людьми, с которыми потом становишься друзьями, за которых переживаешь, с которыми искренне смеёшься, независимо от того, не виделись ли вы две недели, или два года.
В этой восьмидневной поездке в Хорватию я много думала о том, почему путешествовать это важно, думала о том, почему я это делаю. Периодически я сталкиваюсь со скептицизмом по отношению к своему (порой сумасшедшему) желанию ездить, смотреть, знакомиться. Удивительно, но скептически к этому относятся как взрослые люди, с которыми уже всё ясно, так и молодые люди, которых мне в такие моменты очень жаль. Мне остаётся только повторять толерантную мантру о том, что все люди разные, и представления о том, что круто, а что нет, тоже у всех разные.
Итак я съездила к И. Она настоящий гуру путешествий всеми возможными способами, что очень меня вдохновляет. Одновременно с этим у И нет той гипертрофированной восторженности, которой я периодически страдаю. Ей свойственны прямолинейность и желание говорить людям, что им стоит делать. С таким человеком немного сложно быть 24/7, но очень полезно с точки зрения самоанализа. В разговорах с И я в очередной раз почувствовала свою миролюбивую тенденцию соглашаться со своими друзьями и идти на компромиссы, а не бороться за определённую позицию. Я в очередной раз поняла, как плох мой английский, почувствовала, что я могу производить впечатление неумелого неловкого ребёнка. Очень странно выходить из той роли, когда ты контролируешь ситуацию и чувствуешь себя взрослым и сознательным, но полезно. Это напомнило мне, что надо отстаивать своё мнение, если есть что отстаивать. Помнится , что пару лет назад я уже приходила к подобному выводу. Немного грустно, что я так и остаюсь мягким и компромиссным человеком, хотя меняюсь снаружи. Так вот – путешествия. Это каждый раз повод посмотреть на себя под другим углом, поговорить с людьми, с которыми видишься в первый и последний раз, сравнить свою повседневность с повседневностью других. Д, с которой мы познакомились в Загребе, как-то спросила меня о «культурном шоке» от Хорватии. Я не сразу нашлась с ответом, но в итоге сгенерировала следующее: люди в Хорватии очень высокие; люди много слушают радио: казино – легально; курить – можно практически везде; не озвучивают фильмы – всё с субтитрами; воду приносят почти с любым напитком. Мне показалась эта идея – рефлексия по поводу необычных черт страны – очень хорошим способом запомнить, что именно происходило с тобой в этой стране, ведь весь этот шок – это мой культурный опыт.
В Риеке, родном городе И, я увидела самую потрясающую панораму в этом году. Это было в тот день, когда мы поехали в городок Opatija (я встретила там 5 мопсов!). Городок очень курортный и очень подверженный итальянскому влиянию. Оттуда мы вывернули на горную дорогу, которая вела нас по кромке полуострова, то опускаясь вниз, то поднимаясь вверх. И. ловко петляла, справлялась с крутыми поворотами, а я следила за уходящим солнцем и морем, которое меняло цвет буквально каждую минуту. Наконец мы добрались до нужного поселения – Mosċenice – и побрели по узким улочкам, которые своей вертлявостью мысленно переносили меня в марокканские медины. Мы приземлились у стен церкви, где шла рождественская служба. Пение церковного хора было единственным звуком, разрывающим тишину вечера на краю полуострова. Видна была Риека, видна была петляющая дорога, в темноту которой врезался свет фар, видны были синие дремлющие горы. В небе показалась первая звезда. В небе летел одинокий самолёт. После авиа-френдли Мюнхена Хорватия казалась вырванной из мирового авиационного сообщения. Первое море (Адриатическое в этот раз) в уходящем году сразу заняло первое место среди всего увиденного мной в 2018. Мы поехали домой. Я думала о том, как ценно хотя бы раз в год иметь возможность вспомнить, что нет ничего прекраснее, чем большая вода.
За всеми этими спонтанными встречами и новыми знакомствами за последние полгода я почувствовала, что во мне снова растёт вера в людей. Вера в то, что все люди хорошие, что любой человек может по какой-то причине оказаться добрым и участливым в определённой ситуации. За мрачной новостной повесткой я часто теряю это чувство, забываю, что мир, оказывается, прекрасен, порой, прекрасен в своей жестокости, консервативности и эгоизме. Он прекрасен своими реалиями, уникальными встречами и случайными совпадениями. Когда я залезла в блаблакар до Загреба, я познакомилась с Д и П, своими попутчиками. Мы разговорились, и в разговоре со мной Д и П выяснили, что провели половину своей жизни на соседних улочках в Майнце. Двое мужчин, которые прожили по 30 с чем-то лет, которые уже понабрались впечатлений и успели остепениться, без остановки восклицали «this is so crazy», узнавая, что ходили в одну и ту же школу, университет, играли в разных группах одной и той же баскетбольной секции. Вскоре они перешли на родной хорватский язык, а я углубилась в чтение. Момент, однако, всё равно потрясающий.
В баре становится всё темнее. Н пришла, источником света для её записей служит уличная вывеска – кафе Космос. Люди шумят, музыка – качает. На улице – от силы начало октября, но я чувствую, что закрываю долги перед самой собой, заканчивая этот пост; вечер от этого он становится немного новогодним. Мы пересядем с s-bahn на u-bahn, я поем пасту дома и посмотрю серию Клиники. За окном обязательно будут стучать колёсики чемоданов – в этом городе кто-то постоянно куда-то уезжает, кто-то приезжает, кто-то ждёт рейс и стучит колёсиками своего чемодана по улицам туда-сюда. Я зажгу гирлянду, буду ждать Н на чай и переписываться с АМ. Во временной рутине – своя красота, которая сегодня, под Новый год, кажется мне особенно прекрасной.
