Сабвэй #2

От 27/4

Погода была отвратная. И она даже не пыталась стать лучше. Это был неполноценный дождь и сильный ветер. В воздухе держались эти мерзкие крошечные капельки. Ветер задувал их под воротник рубашки. Мурашки бежали по спине, спотыкались и паниковали. Мы категорически отказывались принимать такой апрель. До начала пары оставалось время, и я отворила тяжелую дверь научной библиотеки. Там была очень милая девушка-библиотекарь - единственная милая девушка библиотекарь там. Сегодня она выглядела очень хорошо: глаза выглядели выразительнее за счет отсутствия очков. Интересно, какое у нее зрение, что ей приходится постоянно прятать красивые карие глаза за толстыми стеклами. И как близка я к такому зрению, тоже интересно. Тяжелая дверь медленно закрывалась, но я была уже далеко от нее. На бортике клумбы сидел парень. На нем была неяркая одежда, широкие штаны, из-под капюшона выбивались темно-русые кудрявые волосы. Он самозабвенно жевал яблоко и выглядел довольным жизнью, собой и яблоком. Парень посмотрел на меня, поднял правую руку в приветственном молчаливом жесте. Моя правая рука держала свернутое пальто, но левая ответила на приветствие. Из-за бороды показалась улыбка, парень добродушно смотрел на меня  светлыми глазами. Он поднял целлофановый пакет на уровень глаз - там был апельсин и зеленое яблоко. — Хочешь яблоко? — Спасибо, нет. Пакет опустился, рука тоже. Я завернула за угол к входу на факультет. Я не знала этого парня и навряд ли когда то узнаю. Но он был чертовски клевым своей простотой, своей видимой беспечностью. Интересно, что он делал на Моховой среди офисов, бибоиотек и кофеен. Может быть, у него тоже игра в Бродягу. А может, и не игра.

от 24/4

Апрель не успевает. Он испытывает перегрузку за перегрузкой, пытается взвалить на себя всего, да побольше. Так и я. Я закрываю глаза, пытаясь осознать, что вообще происходит. Если все пойдет хорошо, то в ближайший четверг я сяду на поезд и через 2 дня встречу самого важного человека, чтобы провести с ней выходные. Поразительно, как много можно оставить, бросить на середине и сорваться в уже небезызвестный Челябинск ради трех дней с мамой. Это будет через неделю. Еще через неделю приедет Д. Тогда ни о каких делах опять же не приходится: только красное полусладкое в рюкзаке и поздние поездки на метро с практически уникальной возможностью опереться на худое, но чертовски удобное плечо. А буквально сейчас решается мое лето, которое еще вчера должно было пройти в компании меня, Москвы и редакции. Отличные летние вечера в шумном мегаполисе в одну секунду сменились совершенно контрастной, но чертовски привлекательной перспективой. На горизонте подсознания прыгает мысль о том, что скоро опять начнется веселье с переездами. Рядом с ней вариант работы в мае. Чуть подальше - толстая серая туча, ах, да, это же грядущая сессия. Я открываю глаза. Реферат на тему "...".

Я устаю записывать все свои дела.

Полупустой вагон подходит на станцию. Уже родная красная ветка. Я сажусь напротив двух парней, которые выглядят слишком странно. И переглядываются они так же странно. В другой ситуации я бы постеснялась, но почти литр сидра во мне и, в связи с этим, какое то обостренное чувство самосохранения поднимают меня и пересаживают меня в другую часть вагона. Теперь я рядом с людьми с книгами и наушниками, трезвым взглядом и приличной одеждой. Напротив меня парень со скейтом и Гербертом Уэльсом. В нем ничего примечательного, однако я сделала уже 4 снимка. Только что мы попрощались с О. Это был правильный конец выходных - я наконец побывала во Всех твоих и заценила их сидр, который, кстати, очень достойный. В моей голове крутятся два факта, которые не дают мне покоя. Сегодня я наткнулась на такую статистику что люди у которых средний айкью (100) предрасположены к тому чтобы пьянствовать гораздо меньше, чем люди с высоким айкью (115 например). В моей голове крутятся два факта, которые не дают мне покоя. Мой айкью 116. Во мне литр сидра. Более того: я знаю преступно большое количество очень умных людей в организме которых за последние три дня, вероятно, был алкоголь. Занятная и чертовски правильная статистика.

О. Почему то самые забавные и нетривиальные истории случаются во время наших прогулок. Прийти в бар в городе, где живет больше 15 миллионов человек и встретить знакомых. В легкую почистить и слопать апельсинку. В баре. Отправиться в мак, и приземлиться на рандомное место рядом с каким-то мужчиной, который собирает кубик Рубика. Ничего особенного, пока он не попросил запутать его и не собрал его за 15 секунд. П я т н а д ц а т ь с е к у н д. А потом предложил показать пару фокусов (моя рука инстинктивно потянулась к телефону и крепко сжала его). Фокусники. Повторю фразу из своего поста за февраль 2015 и скажу, что многовато фокусников на одну Москву. Три соседних столика. Две студентки МГУ, безработный, мастерски собирающий кубик Рубика и посещающий театр Пушкина, а еще две быдло-телки(я не привыкла так выражаться, но, пардон, других слов не подобрать). Я хотела аплодировать этому мужчине стоя, когда на вопрос о своем имени от той быдло-телки он ответил «Евгений...но тебе больше понравится Жека». После чего он посмотрел на нас с О. - мы понимающе кивнули. Мы вышли из мака со словами: «Это просто Москва». А по-другому и не скажешь. Мы прошествовали мимо уличных музыкантов исполняющих Потерянный рай Арии - я вспомнила 2014 и лето в Новосибирске, который на сегодняшний день поглотил двух моих друзей, о которых я не перестаю вспоминать последние 2 дня. А они, скорее всего, заняты друг другом, что хорошо, на самом деле. В переходе мимо нас прошествовали парень и девушка в одинаковых красных шапках крупной вязки. Они выглядели очень счастливыми. Интересно, так ли выглядят вместе мои сибирские друзья?

от 18/4

Какое-то утомленное состояние, жуткое просто. Если бы я была погодой, то я была бы ниже нуля. Тяжесть, я не знаю, почему так. Каждое движение и каждый вздох - это процесс, такой чертовски энергозатратный процесс. Зато конспект пишется на удивление легко, слова сами появляются на листе синими каракулями. Почерк сегодня просто дикий, но хоть ручка удобная, поэтому я считаю свою писанину искусством. Рюкзак неподъемный. Но в этом нет ничего необычного. А на улице просто невероятная погода. Нет, не так. Она обычная, а вот небо... Оно такого цвета, какого небо ну просто не бывает. Или бывает только в книжках про принцесс, или сладкую вату, или несбыточные мечты, не знаю. В таком подавленном состоянии, мне очень хочется громкой музыки, что неудивительно - любую другую я просто не услышу. Восьмой час - дороги разрываются от потока машин, а я все никак не могу обогнать жутко громких девочек, с которыми я иду от самого универа. Время до немецкого осталось не так много, но бежать по эскалатору сегодня - это преступно по отношению к самой себе. На эскалаторе передо мной, а в вагоне - сбоку, стоит девушка. В руках у нее аккуратный букет белых тюльпанов, таких аккуратных и миниатюрных, что я сначала напечатала 'ландыши'. Это, пожалуй, самый эстетичный цветок - тюльпан, не ландыш. Все остальные какие-то наивные и слишком красивые. Как глупенькие девочки, одни красивые и изысканные, а другие, ну такие, что и в 25 будут выглядеть как дети. Я, девушка и взрослые цветы покинули вагон. И еще несколько человек, которые тут де слились с потоком. Таким же шумным, как машины на Моховой. Толпа поглотила их, съела, не дав даже задержаться на платформе. Среди людей мелькали только головки белых невозмутимых тюльпанов. А я уже стояла на эскалаторе. Никаких подъемов и пробежек, если бы я могла - села бы на ступеньки. Но я с закрытыми глазами ползла вверх, выхватывая слова из аудиозаписи от мамы, и от папы тоже. Приходилось перематывать из-за шума, поэтому динамики твердили и твердили маминым голосом - Мы скучаем. Динамики твердили, эскалатор ехал вверх, я вздыхала, а людям вокруг не было никакого дела до этого. Я оттолкнула тяжелую дверь. В лицо ударило холодной волной вечернего воздуха и непривычным шумом. Рядом с входом в Известия была ковровая дорожка, дорогие машины, вспышки камер и длинноногие леди. На флагах с подсветкой было что-то про журнал HELLO - что вообще можно праздновать в такой невыносимый понедельник? Мысль о горячем кофе на немецком придавала мне сил, почти так же, как и живительный напиток. Местоимения и кофе. Мне определенно полегчало, я чувствовала себя живой, первый раз за день, хотя я все равно с удовольствием посидела бы на ступеньках эскалатора. Дойти до третьей колонны и ждать поезда, нерушимая традиция, которая оптимизирует мой маршрут в вопросах секунд и минут. 'Поезд следует до станции Алма-Атинская'. Я первый раз слышу это, сколько бы не ездила в ту сторону. Длинный переход на красную ветку, тоннель с потолком-аркой и неизменные музыканты. Сегодня парень. Сегодня с гитарой. Сквозь свою музыку я слышу что-то очень знакомое и даже снимаю наушники. Что-то из далекого прошлого. Когда он последний раз ударил по струнам, я узнала в затихающем эхе Нирвану. Это действительно нечто из далекого далеко. Ехать вечером с немецкого всегда холодно. Даже когда на улице теплеет, холодный ветер из тоннелей на красной ветке заставляет меня мерзнуть как-то изнутри.

от 11/4

Сегодня я сидела в маке на Пушкинской и делала немецкий. Там есть такие столики около самого входа, там столы еще прикреплены к полу. Они находятся далеко от касс и соблазнительных вывесок, поэтому там сидят такие люди, которым нужна поверхность для чего-нибудь или которым негде больше посидеть. Так вот, я сидела, пила чай и пыталась запомнить слово Geburtstag, к слову - все мои попытки были тщетны. Слева от меня сидел молодой парень, смотрел видосы и ел биг тейсти. У него были очень интересные глаза светло-голубого цвета - он посмотрел ими на меня вопросительно, когда я задела его локтем. Справа сидел уже взрослый мужчина, жевал картошку и зачем-то ему понадобились два милкшейка. Он постоянно обновлял почту. Вскоре ему это надоело, он оставил картошку, шейки и бесплатный маковский вай фай. Парень слева вынул наушники, отодвинул коробочку с недоеденным бургером и оставил меня в одиночестве за столиком для троих человек. Я попыталась сконцентрироваться на немецком.

Das Benzin. Das Bett. Das Foto. Die Frau. Der Geburtstag, черт бы его побрал. Мои размышления над Гебуртстагом прервал внезапный вопрос: 'Простите, здесь не занято?'. Передо мной стоял молодой парень в спортивных штанах и белой толстовке. Я покачала головой, парень приземлился слева от меня, опустив на колени найковский пакет. Я вспомнила сегодняшний рассказ А. о кроссовках, о ценах и о моделях. Но в его пакете явно были не кроссовки. Парень периодически посмотривал в мою сторону, а потом приоткрыл коробку, оставленную парнем до него. Посмотрел по сторонам. Вздохнул и начал есть бургер. А точнее - доедать. Он выглядел счастливым и грусным одновременно. Закончив трапезу, мой сосед покрутил в руках салфетку, а потом обратился ко мне:
- Извините...здравствуйте.
- Добрый вечер.
- Даа..Добрый. Знаете, мне нужно отправить письмо...электронное - он кивнул на телефон в моих руках. - Это для мамы, просто... В общем, вы не поможете мне? 
Я согласилась. Парень диктовал мне письмо, на всякий случай уточняя расстановку знаков препинания. Парень из Украины. Он живет в хостеле в районе МКАДа, за 250 рублей. Наверняка, такая же ночлежка, как та, где я была в марте. он продал телефон, потому что деньги кончаются быстрее, чем работодатели принимают на работу. Парень задумчиво чесал затылок, хмурил брови, потом улыбался, словно вспоминая что-то, и продолжал диктовать. Отправив письмо, мы поговорили немного: у него была очень хорошая речь, говорить было приятно. Он поднял свой пакет и попрощался. Зверь закрылась, парень пошел в сторону метро - наверное, он отправился в свой хостел. Его походка не выдавала в нем несчастливого человека: он или хорошо притворялся, или не считал себя таковым. 

от 8/4

Heeey, brother. Это был день с идеальной погодой. Это был день, когда люди высыпали на улицы в каком-то шоке от внезапного тепла и как оказалось - не зря. Сейчас через две недели я очень хочу ту погоду, тот вечер, то настроение. Я не могла заставить себя сесть за русский и до сих пор не могу. Мы с О. шли к ПГ, на моем 'любимом перекрестке' какие то парни пытались спародировать мое возмущение про рефераты - что ж надо быть немного тише. На подходе к мосту играл саксофонист. В воздухе летало совсем неапрельское настроение и ощущение что мы встретим кого-то с журфака.

Heeey, sister. Когда мы шли к Остоженке и подумывали о том, чтобы съесть что-нибудь нам попался тот же саксофонист - он играл что-то другое, но я вспомнила первую песню, вспомнила 12 класс, когда мое утро начиналось с Европы плюс и этого трека. Вспомнила А. который сейчас наслаждается жизнью в далеком Китае. Ему очень нравилась эта песня, и вкус музыкальный у него был просто великолепный. Hey brother.

Мы шли по пустой улице - одинокой по сравнению с шумным ПГ. О. рассказывала очередную кулстори о своих друзьях, я пила молоко и кивала. Тишина была оглушительной, так что голос внезапно разорвавшие казались незаметнее громкого молчания. «Это то, чего я не хотел, но то, к чему я привык» - силуэты на велосипедах промчались мимо нас, заставив повернуть головы, чтобы прочитать в глазах друг друга «ДА». Это ведь настолько правда. Я не могла не думать об этом весь оставшийся вечер. Трек в баре который чертовски понравился мне: пум - пу- бум-пум, там было очень тепло и почему то слезились глаза. А я все думала, что мы отказываемся от того, о чем мечтали, в пользу того к чему привыкаем и чем довольствуемся. Мы влюбляемся в нашу обыденность и, со временем, находим прекрасное в постоянном.

Постоянный дым сигарет и электронных кальянов не раздражает и даже выглядит привлекательно. Люди такие разные грубые и очаровательные, ругаются матом громко на всю улицу или целуются на эскалаторах, едут домой засыпая на чьем то плече или слушают музыку очень громко. Хмурят брови, попрошайничают, читают, бормочут под нос. Едят вредную еду и делают фотографии. Люди повсюду и порой их обычные действия до ужаса прекрасны.

Heeeey, brother, there’s an endless road for rediscover.