Не ходите, дети, в Африку гулять IV

14 процентов зарядки, поезд Фес - Касабланка, я и К.-кенийка едем домой, пока наши соседки едут обратно в Фес, чтобы завтра отправиться в Ифран. Зачем ездить по разным городам в одной стране? Почему нет, если они находятся на расстоянии вытянутой руки? Почему нет, если они так похожи, что, замечая отличия, ты чувствуешь себя первооткрывателем? Почему нет, если это возможно твой первый и последний раз на северо-востоке африканского континента? В чем смысл покидать дом, если собираешься сидеть на одном месте? Вот и я говорю - надо двигаться, интересоваться, пробовать и не бояться.
Надеюсь, я ответила на твой вопрос.

Возвращаясь к нашему небольшому приключению в центр страны, могу сказать то, что это было спонтанно и очень успешно, да, правда, уже почти закончилось. Мы едем в поезде и слушаем русские песни с моего плейлиста. Р., кенийка оценила песни cardio beat. "Tell him on his next accoustic that he has a Kenian fan". В этой стране очень солнечно, но искреннее и теплое кенийское солнышко в качестве соседа по квартире никогда не помешает.
 Ну что же, это было жарко. Правда, очень жарко, ниже 40 было только до 10 утра и после 10 вечера. А есть и еще жарче, ужас просто.

 Итак, девять утра, мы сходим с поезда на перрон Феса. Обходными путями добираемся до местечка Hay Tarik. По ходу замечаю, что город гораздо чище, даже поразительно, ведь он тоже считается одним из крупных. Мусорных корзин все так же не найти (свинство какое то), но может мозгов и воспитанности у людей побольше, как знать. Забегая вперед, должна сказать, что я узнала немного больше об этом мусорном вопросе и менталитете марокканцев. Цитирую в переводе: "Люди просто не считают улицы и общественные места своей собственностью. То есть, если дома ты начнешь бросать мусор на пол, мама скажет 'Какого черта, это что улица?'. Почему именно так? Потому что квартира - собственность, зачем портить свое? А вот улица - это чье-то. Так к чему заморачиваться и искать мусорки, которых к слову нет, если можно просто выпустить обертку от мороженого или недоеденный бутерброд из рук и благополучно забыть о нем?". Как-то так, обещаю больше не заводить эту нечистую тему, но не перестаю поражаться нечистоплотности людей, которые не ленятся мыть, пардон, сокровенные части тела после каждого похода в туалет, но не заморачиваются с тем чтобы дойти до мусорки. Так, возвращаемся в Фес, а то что-то меня понесло.
Как мы выяснили, это самый традиционный город. То есть, ты окружен исключительно арабскими наименованиями и вывесками, женщин в хиджабах гораздо больше, а мужчины носят джелобу, мусульманская одежда похожая на свободное прямое платье с едва заметным орнаментом у воротника. Каково же было мое удивление, когда я поняла что говорю по телефону стоя у стоянки такси с высоким парнем в таком одеянии. Дело в том, что мы магическим образом заполучили номер айсекера из Феса, который предоставил нам бесплатное жилье с другими стажерами на выходные, что было оченьочень кстати. Итак, И. - так его звали. Первое, что он сказал мне, когда я сказала, что из России, было: «Oh, I know. Arshavin». Он всех нас, кроме К., охарактеризовал по каким-нибудь футболистам, что ж, в Марокко, они все немного повернутые на футболе. Его одежда, которая типа платье, нисколько не убавляла его брутальности, а если начистоту, то это пожалуй первый местный парень, который показался мне правда оооочень привлекательным. И голос у него очень приятный. Буду звонить ему в минуты грусти, думала я, пока мы топали под утренним пеклом в какое-то местечко, где местные стажеры завтракали. Мы добрели до полуподвального помещения, убогого-убогого. Там сидели ребята, которых Н. сразу признала как своих египетских земляков. И, самое что, - не ошиблась. Нам сказали, что тут мы можем попробовать традиционный марокканский завтрак. И я подумала - ну черт возьми, я живу тут, а ем что угодно, только не традиционную еду. Тем более я люблю завтраки, поэтому уже через 3 минуты я получила что-то на подобии лепешки из манной крупы с сыром внутри и стакан с йогуртом. Я так и не поняла, его нужно пить и есть, но раз дали ложку, я похлебала йогурт с ее помощью. Ну ничего,  мне кажется, мы называем это простоквашей, только это еще и сладкое, но в самый раз. Это стоило мне 6 дирхам, и я осталась довольна. Живи я тут, я бы ела их завтраки. Кстати, о 'живи я тут'. О доме фесских стажеров.
 Первой мыслью было бросить все и поменять проект на Фес, потому что они реально живут во дворце. Когда мне сказали, что их 11, еще мы, еще 7 стажеров из Танжира, мне поплохело, потому что я представила квартирку типа нашей мостакбальной. Но нет. Там, правда, хоромы. Один только зал = две наших квартиры. Но это только первое впечатление. Чуть позже, я разглядела, КАКОЙ свинарник устроили здесь египетские женщины. Или поленились убрать, что тоже вариант, исходя из того, что рассказывает нам Н. о своей нелюбви к уборке. В общем пришли мы туда в районе полудня и что? И завалились спать, я уж точно, потому что обугливать свою нежную белую шкурку под фесским пеклом не особо хотелось. После обеда мы отправились в старую Медину – после Феса меня уже подташнивает от Медин, поэтому, думаю, я появлюсь там, в очередной раз, очень не скоро. Но эта действительно заслуживала нашего внимания.

Это был настоящий лабиринт Минотавра. Подъемы и спуски, внезапные повороты и улочки, которые появлялись из ниоткуда и исчезали в нигде. Торговые ряды здесь – действительно стоящее зрелище, не просто ярмарка с перекупленными штуками с алиэкспресса. Все та же традиционная одежда, местное ремесло: керамика, стекло, украшения, самые невероятные вещи из кожи.

 Мы бродили, не нарочно привлекая внимание ммм всех, пожалуй. Как-то мы притормозили около одного навеса, где помимо прочего были картины, сделанные, по-видимому, с натуры все в той же Медине. Я присела, разглядывая акриловые мазки, и ко мне подошел хозяин лавочки. Хвала небу на английском он пригласил меня в магазинчик, где за шторой у него оказала целая галерея.

Просто потрясающая подборка всевозможных картин, в которых угадывались главные ворота с синей мозаикой, смуглые лица обитателей базара, пестрые платки женщин, кучерявые головы детей, снующих между торговыми рядами. Внутри лавки, за покровом лоскутных полотен пряталась его мастерская, где он не только творил и торговал, но и ночевал периодически. Там стоял небольшой мольберт, кругом лежали холсты с незаконченными работами, пахло маслом и акрилом. Мы немного поговорили о рисовании, я соврала, что все мои деньги на карточке и покинула обитель старика-художника.

 Через какое-то время мы приземлились в арке с Н. и К., пока Х. и И. ушли за своими фенечками. Мы довольно долго ждали их, и у меня была возможность осмотреться. У меня была возможность сделать многое за те двадцать минут, но жара давила, мешала думать и, особенно, двигаться. Прямо перед нами в арке – ларёк, около которого сидит скучающий араб и худющая кошка. Араб торгует йогуртами и разглядывает нас, гладит кошку и кивает проходящим людям. Слева от нас – торговец разноцветными хендмейдовыми барабанами-бонго. На руках у него маленький кудрявый мальчик, рядом с ним крутится девочка лет двенадцати. Она терпеливо ждет вместе с нами – она обещала отвести нас в какое-то интересное местечко. Сующие по всюду люди тормозят возле них, жмут руки, шутят на своем с девочкой, достают из складок одежды сладости для малыша. Одни присаживаются и гладят кошку, другие - просят воды у торговца йогуртами. Они все видятся не в первый раз, они знакомы давно, может – месяц, а может – много лет. Я не могу сказать точно, но наверняка знаю одно: это особый мир –Медина. Старый город, как отдельный мир внутри каждого города.

Они с легкостью ориентируются в лабиринтах лавок и палаток, они знают все потайные ходы и понимают, что написано на многочисленных вывесках и указателях. Я на двадцать минут стала недвижимой частью этой системы, полноценной цивилизации, и так же просто исчезла из нее. Она продолжит существовать, ее не занимают такие глупости, как белые туристки, не понимающие их языка.
А. – дочка торговца барабанами все-таки дождалась девочек с нами и повела нас какими-то неизвестными переулками в неизвестные места.

 В итоге мы попали в огромный магазин кожаных изделий. Я до последнего не понимала, что происходит, пока мы не поднялись на крышу с маленькой шустрой марокканкой. По пути нам вручили пучок мяты каждой – что, черт возьми, за дичь? Потом я поняла. Вонь там стояла невероятная, правда, минут за 15 мы привыкли, но поначалу даже голова кружилась – помните ведь, какая там жара. С крыши открывался вид на Медину и на ее закоулки, но основным объектом нашего наблюдения были огромные чаны,  которых местные обрабатывали кожу для дальнейшего использования.

Как нам объяснил один мужчина, воняет там так дико, потому что для обработки они используют..пам пам голубиный помет. Точнее, вещество, которое образуется после того, как pigeons’ drops повоняют на солнышке три дня. Но, как я уже сказала, через 15 минут мы не замечали запаха, да и вообще ничего, кроме удивительного вида на Медину и горы за ней. Это было как в каких-то фильмах про исследователей-путешественников типа Индианы Джонс, которыми мы впоследствии и стали, в попытках найти выход и встретиться с девочками. Мы приземлились на открытой веранде кафе над Мединой и подумали, что хватит с нас обычной еды, и, продолжая утреннюю тенденцию, взяли по порции тажина – национального блюда марокканцев. В моем было куриное мясо, стручковая фасоль, морковь, лимон и какие-то неизведанные овощи. Девочки взяли с картошкой. Им принесли фри, чему они были несказанно рады, а я недоумевала, как можно постоянно есть картошку фри.
Но да ладно, я грызла что-то кругленькое и фиолетовое, немного кислое на вкус, но была абсолютно довольной. В отличие от И. Ей принесли горький лимонад, правда, его уже ничего не спасало. В качестве предыстории могу сказать, что официант, который нас обслуживал и бармен поспорили, когда мы пришли в кафе, говорит ли Н. на арабском. Н. помогла официанту выиграть, поэтому он на радостях сказал, что если нам что-то не понравится, мы можем не платить за это. Зря он так, зрязрязря. Потому что этим не преминула воспользоваться И. – ведь, по-хорошему, все справедливо. Лимонад был гадкий, но вот только официант отказался от своих слов буквально в последний момент. Поэтому последнее, что он увидел, был средний палец И., который она гневно показала ему на выходе. Как-то вот так, не очень красиво и немного скомкано.
Позже мы гуляли с К. по ночному Фесу, пока наши спутницы отлеживали бока в стажерских апартаментах. Это было чертовски круто – бродить с К., говорить обо всем, сидеть на траве и считать рыжих котов. К слову, тут какое-то ненормальное количество кошек всех размеров и цветов, снующих повсюду. Как личное достижение того вечера я считаю то, что научила кенийскую девочку говорить «лунушка» в нужный момент. А еще мы решили, что будем говорить на немецком (на сколько это возможно с моим немецким), если наши соседи будут переходить на арабский/сербский/китайский. Хороший получился вечер, очень душевный. Закончился он случайной встречей со стажеркой из Украины. Это было настолько неожиданно, что мы сначала даже забыли переключиться на русский, обсуждая наши похождения. А потом.. потом не помню. Как-то скомкано и сжато все это вышло, но как вышло – так вышло.
Танжирские стажеры оказались очень шумными и не очень воспитанными, поэтому в семь утра я проснулась от их криков, но благополучно уснула после их ухода. За всеми сборами и обсуждениями был уже полдень, когда Н. закончила обсуждать места, в которые можно сходить с неопрятными египтянками. Заметила одну особенность - она безоговорочно доверяет всему египетскому. Когда румынская девочка рассказала нам, как и куда добраться, она сказала, что все это сомнительно, и наверняка можно найти что-то подешевле, да вообще... Но в словах своих сородичей она не сомневается, ведь они-то точно все перепроверили, да и в целом их мнение поважнее будет. Не знаю, румынская девочка вызывает у меня больше доверия.

Итак, в два часа мы уже приехали в Мекнес, где было еще хуже, еще жарче, чем в Фесе. Х.,К. и Н. поехали куда-то за Мекнес смотреть на какие-то развалины римского происхождения, и присоединяться к ним у меня не было никакого желания. После дня в шумной Медине я поняла, как сильно меня утомил этот шум, требующий слишком много усилий для концентрации внимания. Поэтому, когда мы оказались на пустынной улице Мекнеса, я почувствовала себя расслабленной и умиротворенной. Мы брели с И. по улицам в сторону центра, когда около нас притормозил парень на мотоцикле и облапал И. Не просто шлепнул или ущипнул, нет, он поравнялся с нами, подержал ее за задницу и поехал дальше с таким лицом как будто это общепринятая норма. Сказать, что мы подохренели - ничего не сказать. Через несколько минут мы встретили группу американских студентов, которые проводили нас до центра, колоритные ребята, я расскажу о них немного позже. Мы угуляли в сторону испепеленного солнцем парка, нашли сомнительный участок в тени, где мы зависли на часик-полтора. Там были люди, но как же там было тихо.

 Я рисовала, И.- писала письмо другу, мимо проходили мальчики лет 15, спрашивали у нас что-то по-французски и убегали, веселясь над нашим незнанием языка. Один очень долго пытался выклянчить у меня рисунок на руке, в итоге И. нарисовала ему солнышко, и он довольный убежал. Мы покинули пустынный парк и оказались на не менее пустынной, да еще и ужасно жаркой улице. Нашей целью было кафе, где сидели американцы, с которыми мы договорились встретиться. Это было непросто, но гугл мэпс и охранники в маке помогли нам, и уже через каких-то полчаса под непрекращающимся пеклом мы сидели в Venicia Ice и болтали с тремя очень типичными американцами. Четвертая типичная американка работала за ноутом за соседним столом.  Они все были очень разные, но все такие одинаково американские, даже не представляю, как объяснить по-другому. Техас, Кентукки, Массачусетс, и еще та работяга, без понятия, откуда она. Можно долго рассказывать про их внешность и про то, что мы узнали, но я лучше расскажу про то, как они подтверждают стереотипы о поведении американцев. Я поняла это только потом, когда мы разошлись, когда я сказала И., типа, оу, это было так мило с их стороны, проводить нас, да и вообще они приятные, на что И. ответила очень коротко: Just Amiricans. И ведь точно, никаких подробностей, никаких персональных характеристик, которые я могу рассказать о них, кроме цвета брюк и особенностей их государственной программы по изучению арабского. Но, пока я не задумалась об этом, я считала их милыми и открытыми людьми, последнее – ни фига не правда. Все чаще ловлю себя на мысли, что неправильно интерпретирую вежливость людей, расценивая ее как доброжелательность и искренность. Особенно здесь, на проекте, где куча куч ребят с разных стран и китайцы еще, я заметила,  как они все-таки по-другому они общаются. Они всегда рады видеть друг друга, они рассказывают какие-то легкие истории и делятся какими-то мыслями. Но это не они настоящие, пожалуй, есть только три-четыре человека, с которыми я действительно знакома, хотя бы на половину. Это даже правильно, быть настоящим только с определенными людьми, но вот это радостное приветствие с слезами-обьятиями-ликованием... Коробит, что ли, не все мои по-настоящему близкие люди так проявляют эмоции, а тут какая-то китайская девочка бросается на меня с объятиями, скандируя 'Есэнын! Есэнын!'.

Завершая мои повествования о нашем полуспонтанном путешествии в центр, могу сказать, что теперь наверняка знаю, что покидать уже полюбившуюся безумную Касабланку мне оставлять не хочется. На первом дне проекта приятный темнокожий гид рассказывал на об архитектурных и исторических особенностях центра города, а потом в контексте разговора с одной турчанкой я выхватила интересную фразу: "Когда я в Касабланке, я всегда смотрю на время, я всегда спешу. Здесь работают и развлекаются, а живут в пригороде или в других городах". Это невероятно похоже на то, что говорят о Москве, и, мне кажется, я не прогадала, выбрав в качестве дислокации марокканскую Москву. Шумная, чумазая, пестрая. Своеобразная. Но за две недели я чувствую себя более менее освоившейся в самом большом городе этой неоднозначной страны. И я не хочу менять этот бедлам, по крайней мере - ближайший месяц.

Не ходите, дети, в Африку гулять. III

Пять утра. Вагон второго класса сообщением Casa-voyager - Fes. К. - аутентичная кенийка, спит на столе рядом с недочитанной книгой. Напротив нее - хорватка И. спрятала мокрые волосы под кепку и спит, обняв подушку. Напротив меня - Х. и Н.. Одна страдает от аллергии, вторая - от недосыпа. Ну, и собственно я, оккупировала китайские шорты Х. и два сидения в поезде. Наше наконец-то-путешествие за пределы началось. Правда, немного не по плану. Но до этого еще нужно добраться. Поехали по порядку.

Я, кажется, не рассказывала про старую Медину. Хотя, на мой взгляд, нечего там рассказывать. За исключением симпатичных тарелочек и прочего хендмейда - ярмарка ярмаркой, как возле Артура в Павлодаре. Сомнительного качества трикотаж, почти оригинальные рибоки и абибасы и прочая ерунда. Я сделала несколько фотографий, но ассортимент меня не то чтобы впечатлил. Больше мне понравилась другая вещь. Медина в Касабланке - одно из маст-визит мест. То есть тут постоянно ошиваются туристы, мастера хинных татуировок, торговцы фруктами, местные бездельники. Вся эта толпа шумит и превращает не очень примечательный рынок в базар-вертеп. Это часть культуры города, области, страны. И, знаете, что? Медина занимает не обособленную территорию, а вклинивается между домами в самом центре города.

 А в этих домах живут люди и даже есть гостиницы. Когда мы были там в первый раз, я обратила внимание на вывеску hotel между разноцветных тряпок и заклеенных окон. То есть, можно пожить в эпицентре городской суеты, не думаю, что очень уж за дорого. Не думаю, что это великое удовольствие - просыпаться от шума-нама за окном, но зато как самобытно, просто жуть.
На самом деле, здесь нельзя найти места, чтобы проснуться в тишине от переизбытка сладкого сна. Сладкий сон - это, конечно, личное дело каждого, но вот за отсутствие тишины марокканцы могут поручиться. Каждое утро я слышу непонятные периодичные вопли. Протяжные такие, похожие на заклинания. Однажды я поинтересовалась у арабопонимающей Н., что за дичь они выкрикивают с утра пораньше. Выяснила, что это такой маркетинговый ход или вроде того. То есть, они кричат название своего товара, и если ты желаешь приобрести, тебе стоит всего лишь высунуться из окна и проорать что-то призывное в ответ. И все. С помощью тазика на веревке с дирхамами происходит акт-купли продажи. Это ведь можно даже из дома не выходить (!!!). Мне кажется в ДАСе, да и в любой другой общаге это бы хорошо зашло, особенно во время сессии... А еще есть такая фишка в нашем Мостакбальном гетто, когда ловишь такси. Если тебе нужно добраться до центра, ты 'сигналишь' водителям показывая указательным пальцем на дорогу. Если нужно куда-то не в центр - просто вращаешь ладонью, опять же, в сторону дороги. Это негласное правило, которое мы узнали от местных. И вот вопрос, которым я задалась вчера: как люди пришли к этому? Ведь это когда-то появилось, что сегодня стало традицией. Как это вошло в культуру, особенно, с 'голосованием' таксистам. Наверное, однажды я узнаю это, а пока я снимаю на видео завывающих ребят с бубнами и дудочкой и медленно отхожу от окна, потому что привлекаю внимание, даже находясь в помещении.

К слову, о привлечении внимания. Недавно мне нужно было выйти и встретить своего бадди, чтобы он принес нам матрасы. Было уже десять, а он сказал, что забыл, какой из домов - наш (тоже мне, местный). Ну я что-то побоялась идти на улицу в своем обычном облачении и началась развлекуха. Натянула джинсы и надела длинную рубашку-платье без ремня так, что все тело было закрыто. Подумав с минуту, запрятала хвост под воротник и сделала себе из порео хиджаб. Вот так норм. Мы вышли из дома с бесстрашной Х. Непередаваемое ощущение: Х. собирала взгляды и привлекала внимание, а я скромненько топала рядом. Мой бадди подошел ко мне со словами Hey, beautiful muslim girl, what is your name. Мы дружно похихикали над моим камуфляжем, но потом я подумала, что это не очень смешно - выдавать себя за другого человека не просто ради веселья или чтобы почувствовать себя кем-то другим, а только для того, чтобы чувствовать себя немного безопасноснее. Хотя иногда моя внешняя отличительность на фоне местных идет мне на пользу. Например, мне уже несколько раз просто так приносили еду в кафе. Я как бы просто не голодная, пью себе водичку или колу, а девочки уплетают какую-нибудь шаурму или курочку. Ну и добродушные официанты с непонятными французкими комментариями приносят мне картошку или чизкейки, даже забавно.

У нас довольно просторная гостиная, если мы не разбрасываем вещи, конечно. По утрам у нас можно наблюдать интересную картину. В одном углу зала лежу я. Ну как лежу, я делаю зарядку (правда). В другом углу, в то же время Н. расстилает ковер с изображением мечети и начинает первую из пяти обязательных молитв. И так - каждый день. К чему я это? К тому, насколько другими людьми я окружена сейчас. Это проявляется где-то на уровне подсознания, я имею ввиду наши отличия. Не цвет кожи, не религия, не разрез глаз. В каких-то моментах проскальзывает эта разница, этот кардинально  другой взгляд на одни и те же вещи. Для всех своя норма. Одним - weird, другим - ordinary. Я только недавно поняла, посли продолжительных разговоров с Н. Она, как и многие девушки здесь, да и вообще на Ближнем Востоке, первый раз смогут обнять парня/мужчину только тогда, когда он будет их мужем. Да что там обнять, взять за руку. И только его. Никаких тебе дружеских обнимашек. Вчера на встрече по поводу проекта мы что-то обсуждали, как вдруг она закричала и счастливая побежала к парню, вошедшему в комнату. Это был ее хороший друг, с которым она давно не виделась. Она буквально неслась к нему со всех ног, а добежав, она...пожала ему руку, не более. Я наблюдала за этим и думала, что люди влюбляются,и заводят семьи, и даже живут долго и счастливо. Влюбляются не в тепло и не в крепкие объятия в нужное время. Влюбляются во взгляд, в манеру мыслить. В рукопожатия. Поразительно, по крайней мере для меня. Манера мыслить - это, конечно, весомый повод для симпатии, но как быть, если нельзя даже голову на плечо положить... Не знаю, слишком уж это по-другому.
Другое и отношение к моему любимому занятию - исследованию. Побродить по городу - это заблудиться среди палаток с фруктами и торговцами ворованным добром. Это случайно набрести на океан. Это вспоминать дорогу у своим зарисовкам. Это есть мороженое и делать вид, что говоришь по-французски, когда делаешь заказ, с умным видом выдавая bonjour, prix, jus и merci. Но только не в понимании моих соседок. Для них - это пройти километр и сказать, что она голодна или хочет спать. Для них - это платить за такси. Для них - это спрашивать, а не смотреть на карту. Это неспособность запмнить близлежащие улицы, которые выводят к площади únis nation, которая стала моей точкой отсчета в Касабланке, откуда берут начало все маршруты. Это утомляет, поэтому я стала сбегать от них. Пока они в очередной раз едят в маке или покупают что-то псевдобрендовое в Медине, я рисую.

С того момента, как я сделала так в первый раз, отправившись бродить в одиночку, я заметила, что этот город стал мне более симпатичен. Теперь мы знакомимся с ним, а не просто смотрим друг на друга в толпе.
Я, наверное, никогда так много не ездила на машинах, как сейчас. Но здесь Grand taxi - вид общественного и доступного общественного транспорта, поэтому когда я в очередной раз еду с безумным марокканским водителем, наслаждаясьм музыкой, ветром и скоростью, я думаю о том, что неделя здесь пролетела незаметно, оставив ощущение того, что я живу здесь уже долго-долго.

 Наслаждаюсь этим размеренным ритмом, отсутствием задач и спешки. Ем фрукты и не смотрю в глаза прохожим.

Так вот, мы едем в Фес. Уехать вечером не вышло - Касабланка не отпустила нас, только привыкших и адаптировавшихся. Но сегодня все в силе, мы уже в вагоне, уже даже подъезжаем.

- Х, ты будешь сендвич с помидорами или без?
- Наверное, с помидорами...
- Таня, а я без!
- Я знаю. Я уже сделала тебе и И. без помидоров, они в треугольной тарелке на плите.

"Она как наша мама, помнит, что мы любим, и кормит нас..."

Наверное, все мы немного мамы друг для друга сейчас. Нас шестеро (теперь - привет, Кения). Мы вместе и сами по себе. Кто будет о нас заботиться, если не мы?
Вот и приходится, подрабатывать мамами в нашей интернациональной семье. 

Не ходите, дети, в Африку гулять. II

Город такой…другой. Он ничем не похож  ни на Москву, ни на что-то еще. Совершенно другой мир. Начиная с воздуха и заканчивая людьми. Каждый день, когда я проверяю температуру, я прихожу в ужас – 37, 39, 41… Но на деле – все иначе. Мне казалось, что это может буквально обжигать нос изнутри и, наверное, так и происходит в пустыне, но только не здесь. Особенно, возле океана. И это невероятно: на улице действительно жарко, а ты даже близко не чувствуешь себя мокрым или утомленным жарой. Кругом пальмы.

Много-много пальм. Высокие и худые, как шеи жирафов. Низкие, как маленькие жирафики. С широкими листами и с тонкими продолговатыми листьями. Воздух теплый, ветреный и соленый. Какими бы они не были, листья пальм движутся в ленивом танце. И широкие, и продолговатые. Я понимаю, что делаю одни и те же фотографии, на которых пальмыпальмыпальмы, но я не могу остановиться. Это настолько по-другому.
Дома. За редким исключением здесь можно найти  только невысокие дома – не выше пяти этажей. Twin Center в центре Касабланки выбивается из своего окружения. Резкий контраст хорошо отделанных апартаментов и унылых лачуг. Это все здесь настолько близко, без каких либо переходов или градаций. Стоит завернуть за угол, как вы оказываетесь в местечке Mustakbal.

Как я выяснила, это один из бедных райончиков Касабланки. Трущобы. Дикие и совершенно небезопасные трущобы. Гребанное гетто. Я живу здесь, привет. Здесь неспокойно и до наступления темноты, а с заходом солнца действительно жутко. Я не знаю почему, но с темнотой их другой стиль жизни стал гораздо заметнее. Буквально вчера мы стояли и ждали такси (оо, это отдельная история). Мы стояли на обочине. На земле рядом с нами, повсюду продавались какие-то вещи от зубных щеток до запчастей автомобилей. Тут же были лошади – уж не знаю в чем их предназначение. Они просто стояли и наблюдали за происходящим своими умными глазами и потряхивали нечесаной гривой. Деревянные тележки-помосты с зелеными фруктами, тиин шоки, если верить египтянке, здесь их почистят и продадут тебе за один дирхам. Не хочешь? Фрукт полетит на землю и смешается с остальным мусором, добавляя зловония к ароматам улицы. Здесь просто нет мусорных корзин. Огромные ящики с совершенно диким запахом для пакетов, но не ведерки для мелочей – ничего удивительного, что люди мусорят. У них правда нет выбора. Не знаю почему, но я наблюдала за жизнью людей в темное время суток и чувствовала себя чертовски странно. Непрекращающийся шум, крики, возгласы, реплики, временами – стрельба, все, что только хочешь. Сигналят машины, ревут мотоциклы. И среди этих мелких торговцем всем-всем снуют люди. Женщины, ужасно громкие арабки в хиджабах следуют за мужчинами с бородами и без, в закрытых одеждах и в одних шортах. Среди этого безобразия – дети. Чумазые, почему-то все, как на подпор, кучерявые, в каких-то непонятных поношенных платьицах и костюмчиках. Они ползают на четвереньках сквозь все, что предлагают торговцы, любопытно следят за своими матерями. Они, возможно, даже не представляют о существовании другой жизни. Это их мир, они могли бы даже не покидать свой район никогда и жить преспокойно, не подозревая, насколько по-другому может быть. Но вместо этого большеглазая лохматая девчушка тянет руки к маме, которая тем временем шумно торгуется, не то за юбку, не то за пеленки для своего чада. Женщина поднимает девочку на руки, буквально выдирает у продавца фруктов только что почищенную фруктину и вручает ее дочке. Кудрявая самодовольно уплетает фрукт. Ей, наверное, даже не нужен другой мир, с другими сладостями, фруктами и прочими реалиями. Оставьте свой чужой мир. Это настолько по-другому.

Пару дней назад мы долго колесили по городу в такси. Мы спускались по ступенькам вниз, соленый ветер задирал юбку, делая из меня самого жуткого провокатора на этом пляже. Но я уже видела его. Океан. Я не знаю, откуда берется этот детский восторг, это ведь просто вода. Но это больше, чем море. Это больше чем все, правда.

Мы долго  бежали до воды с И. и Н.: мы с И. – как самые опасные преступницы, а Н. – как самая правильная мусульманка. Я не могу объяснить почему, но когда мы вбежали в воду, у меня перехватило дыхание – в последнее время слишком много того, из-за чего его перехватывает, и почему-то везде замешана вода. Пока девчонки стояли в воде по щиколотки и говорили что-то про холодную воду, я , как настоящая бесстрашная русская, топала дальше в поисках воды хотя бы по пояс. Не вышло, туда просто не пускают, но волны это компенсируют. Большие и маленькие, соленые-пресоленые, они накрывают с головой, вызывая все тот же детский восторг и какую-то глупую эйфорию.

Вскоре девочки поняли, что можно уже и прекратить выпендриваться по поводу холодной воды, и уже через несколько минут мы бесились в волнах, как могли. И. сказала, что неделю назад в Хорватии она занималась дайвингом, на что я ответила, что не чувствовала вкус соленой воды уже три года. К слову, она очень соленая. Мы вернулись на берег и отдохнули немного, пока И. и Х. пошли к воде. Когда они вернулись, Н. завела шарманку про то, что пора собираться, и они правда начали. Нонононо.. но как? Мы ведь только пришли сюда! Это преступно, что наше гетто так далеко от пляжа, потому что я не бывала бы в той квартирке, где мы остановились. Н. пошла переодевать свой «водолазный костюм», мы с И. выторговали себе бесплатный душ – вы только представьте эту дичь, душевая (открытое пространство с водой, чтобы смыть соль) платная для женщин. Мы пошли в мужскую, ну а че. Думаю, это сходит нам с рук, потому что мы не местные. Это действительно привлекает очень много внимания, я даже не думала, что настолько.
Но вместе с этим, я открыла для себя, что марокканцы очень отзывчивые и открытые люди. Не все, конечно, но те, с которыми мне довелось пообщаться, очень приятные, и, что хорошо, воспитанные.

 После пляжа мы высадились в нашем районе и решили зайти поужинать в небольшую пиццерию. Мы были без Б. – она вообще редко бывает с нами – а раз нет Б., нет и французского, на котором, кстати, было меню. К нам подошел чернокожий взрослый официант и, видя наше замешательство, предложил помочь нам на идеальном британском английском. Как позже выяснилось, он 19 лет жил в Лондоне, а теперь преподает английский  дома, в Касабланке. И, как понимаете, работает в пиццерии. Потрясающе, по-моему. Он поболтал с нами, попытался угадать, откуда мы, порассказывал крутых историй и даже предложил забрать с собой то, что мы недоели. А когда он упаковал контейнеры в бумажные пакеты – да, это моя слабость – бумажные коричневые пакеты – я поняла, что в восторге от этого места.

Вчера, устав от компании моих сожительниц, я отправилась туда, чтобы порисовать немного, но они были закрыты. Находиться в моем районе на улице вечером – занятие не из безопасных поэтому я поспешила найти другое пристанище. Я зашла в кафешку в стороне нашей квартиры, буквально жестами объяснила хихикающим над моей неспособностью выразить мысль официанту, что мне нужна кола или что-то, что стоит дешевле шести дирхам – больше у меня попросту не было (шутки про неработающую карточку). Я получила свою колу, она, к слову, очень забавная. Наверное, из-за арабских букв на ней. Я спокойненько рисовала себе в уголочке, как вдруг парень справа спросил меня, где это место, которое я рисую. В тот день мы гуляли около мечети Хассана второго (кажется, так) – одна из основных достопримечательностей в Касабланке. Пока девочки ушли в мечеть, я решила не пугать/не смущать мусульманскую общину своими белыми открытыми ногами и, обмотавшись в порео, уселась по-турецки порисовать мечеть. Вечером в кафе я добавляла к акварели черную гелевую ручку, как раз тогда, когда тот парень спросил меня, где это. Мы выяснили, что он местный и он стал искать другие языки, на которых мы могли бы поговорить. Парень оказался настоящим полиглотом, но когда он заговорил на русском, моему удивлению не было предела. Он говорил правда очень круто, учитывая то, что жил несколько лет назад на Украине и всего год. Забавно было, когда я переключалась на английский иногда, а он упорно продолжал вещать на русском. Он рассказал мне про пару городов, которые стоит посетить здесь, а я нарисовала ему звездочку на запястье на удачу – у него сегодня экзамен по экономике. Завершая тему отзывчивости, я стала понимать одну фразу на французском очень хорошо – спрячьте свои телефоны. Карманники здесь, правда, не дремлют, но то, что нас просто об этом предупреждают, чертовски приятно.
У меня есть еще несколько историй уже на сегодняшний день, но я оставлю их на потом. В мире творится невероятная дичь, как я посмотрела, берегите себя. Передаю вам кусочки марокканского тепла (пап, привет, ты теперь тоже тут), у нас все спокойно, только стреляют иногда.

PS: Д., как думаешь, можно праздновать годовщину самого крутого летнего дня? Если да, то виртуально обнимаю тебя и так же виртуально еду на ВДНХ за мороженым. Ты со мной?

Не ходите, дети, в Африку гулять I

5.09 по Москве

Это будет долгий день в бесконечной смене часовых поясов. Я сижу в самолете, выполняющем рейс по маршруту Москва-Барселона. Испанский красавчик-стюарт жестами объясняет правила безопасности. ОБЖ от испанца превращается в зажигательный танец под музыку в наушниках, даже забавно. Мальчик впереди меня слушает на планшете Моцарта. Палец скользит по экрану, перед глазами мелькают сонаты и концерты. Я удивлена? Да. Но не Моцарту и горячим испанцам. Я добралась до салона. Это никогда не было так сложно, честно, за этот год я немало летала, но черт, Москва как всегда устраивает подляны мне. Итак, возвращаемся во вторник, когда ничего еще не намекало на ту дичь, которая творилась следующие сутки. Пам парам.

Мне звонит мужик из фонда, через который я покупала билеты, и говорит, что кина не будет, рейс отменили. Все это немного плаксивым голосом, что уже заставило меня подумать о том, что это не решится на раз-два. Мужик (назовем его 123 - вот так оригинально я решила обозвать его в телефонной книжке) пытался впарить мне билеты с двумя пересадками и сменой аэропортов. Он отчаянно не хотел принимать тот факт, что я не смогу их поменять, потому что Шенгенской визы, увы, нет. Но зато по-отечески переживал, что я могу заблудиться в Лондоне во время смены аэропорта. Было бы круто если бы меня еще выпустили оттуда, подумала я, но вслух согласилась, что Лондон я одна не осилю. Сошлись на рейсе на 12 часов позже, но выгоднее по транзиту - через Барселону. Поговорив с ним, убедившись, что ничего не меняется, я стала читать про авиалинии, которыми мне грозило лететь. Скажу вам, пиарщик из него такой себе, потому что с его слов я поняла, что он, человек занимающийся авиаперелетами, не слышал о vueling-e. Такс такс такс. Смотря на страницу с отзывами, я понимала, что человек живет славной жизнью, если не сталкивается с ТАКИМИ отзывами.  Ну что теперь, начала морально готовиться.
Следующий день готовил еще больше радостных сюрпризов. Начнем с того, что мои билеты, которые должны были оказаться у меня утром 13 максимум, то бишь за сутки, что? Правильно, так я и не увидела своих билетов. Это была Доверься-Сомнительному-Мужику-Но-Он-Очень-Сомнительный. То есть, единственное, что я могла, это верить в то, что меня правда зарегали, ну и звонить периодически и требовательным голосом спрашивать о билетах. Что я собственно и делала.
Я побыла у Э. днем, пообщалась с ней и Н. (господи, это псинка прекрасна). Я продолжаю и закрепляю хорошую предполетную примету - встреча с Э. Договорилась с риэлтором, который  должен был прийти по вечеру, помним, что ситуация с билетами так и не прояснилась. Все важные-неважные вопросы были улажены, оставалось одно важное дело - почистить ковер. То есть, комната была абсолютно пуста. Вещи герметично упакованы, все вымыто, только ковер грустит. Я решаю покончить с этим неблагодарным делом, направляюсь в угол комнаты, как вдруг - АУ - чувствую резкую боль в большом пальце. Черт. Порезалась, наверное осколок был глубоко в ворсе ковра. Ну да ладно, там чуть-чуть. Начинаю чистить ковер, поворачиваюсь..и понимаю, что мой (а может, уже и не мой) окровавленный палец заливает кровью наш светлый палас. КОГДА Я ПОЧТИ УЕХАЛА ЧЕРТЧЕРТЧЕРТ. Секунд тридцать я просто охреневала, сидя с неестественно задранной ногой и разглядывая пятна на ковре. Очнулась, начала оттирать. Я, по-моему, сделала все, что могла, но это было из серии Не раньше - Не позже.
Пока я ликвидировала последствия какого-то неправильно огромного кровоизлияния из моего несчастного большого пальчика правой ноги, позвонил 123. Я, говорит, выслал вам ссылку на регистрацию. Здорово - говорю ему. На радостях забываю обо всем и лезу в почту. И правда - письмо ссылка, сайт, рейс, хм, опять на пять утра. Этот вопрос все не покидал меня. Ну нет в расписании вылета в 5.00, только в 4.50, та же компания, та же Барселона. Но это в одну секунду перестало меня интересовать, потому что я увидела свою фамилию в письме. Знаете, что там было? Belichenkko. БеличенККо, блин. Набираю 123, слушаю его невнятные убеждения того, что можно делать ошибки и норм (зачем тогда вообще правильно указывать информацию в официальных документах). Ну хрен бы со всеми фамилиями, захожу я, значит, на сайт с регистрациями. Ввожу 'Барселона'. Ввожу 'Шереметьево'. Ввожу код. Данного рейса не существует. ... .......... То есть, как это. Ввожу еще раз. То же самое. Думаю, положу-ка я на всю эту электронную регистрацию, поеду в аэропорт, а там разберемся. Решаю еще раз перепроверить инфу по их билетам. Москва. 14 число. Домодедово. Барселона...тааааак. Минуточку. Домодедово? ДОМОДЕДОВО?!?! Вы говорите это слово человеку, который только что чуть не поехал в Шереметьево, чтобы не париться с электронной регистрацией. 123 не сказал мне самого главного - про смену аэропорта. А в чертовом Домодедово и правда рейс на 5.00. Это даже смешно. Я сижу с кровоточащим до сих пор (!) пальцем, на ковре в пятнах, с минуты на минуту должен прийти риелтор, а у меня оказывается аэропорт поменяли. Я отказываюсь это далее комментировать.
Минут через двадцать, я поняла, что доеду до кольца на такси, чтобы успеть на аэроэкспресс. Но что? Но, конечно же, у меня нет налички, а схема с карточкой какая-то непростая. Я заказываю такси на банк, что в 10 минутах ходьбы, и не без помощи риэлтора ковыляю к банку. На улице весь день была жуткая духота, невыносимая. Сейчас же сильный ветер, сверкают молнии. В одну секунду в голове всплывают рассказы Э. о дожде, как вдруг... Ну вы понимаете, да? Ливень, да детка. Меньше чем за минуту я промокла насквозь, как и мой товарищ риэлтор. Он ушел в ливень в сторону метро, а я дошла до банка. На крыльце меня встретили трое парней, которые пережидали это стихийное бедствие, но меня мало интересовала их компания, как и их похабные комментарии. Было все равно. Я выжимала себя, выливала воду из обуви, чем несказанно веселила парней на улице. Звоню таксисту, прошу подъехать, выхожу и заваливаюсь в подъезжающую машину. Прошу заметить, не в свою. Однако, понимаю, что я дальше идти отказываюсь. Парень за рулем и его сосед переглянулись и забили на своего клиента, как я забила на своего водилу, и мы поехали к садовому. Этим ребятам повезло, им достались самые насыщенные эмоции, я просто сказала им 'Знаете что, я расскажу вам отличную историю'. Обычно я так не делаю, но ребята оказались приятные, особенно учитывая то, что я села в рандомную машину, а они вообще в Бутово собирались. Мне было неловко оставлять лужи после себя и своего багажа, но не делать этого было невозможно даже гипотетически. Я вздохнула - ну что уж теперь - и начала смотреть в окно, откинувшись на спинку сидения. Мы ехали точно тем же маршрутом, по которому мы ехали с Р. на такси, когда заезжали в комнату в октябре. Днем, когда мы говорили с Э., я поняла в процессе диалога одну вещь.

Мне совершенно не хочется уезжать из Москвы. Мне хочется оказаться в путешествии, но Москва, но как она тут, такая прекрасная и живая. Как я без нее полтора месяца. Я никогда не чувствовала себя так перед дорогой, ни разу. Обычно я за неделю до поездки не могу сидеть на жопе ровно и все жду и жду. Только не в этот раз. Только не с этим городом. А тем временем дождь продолжал лить, а ребята довезли меня прямо до Павелецкого вокзала, откуда отправлялся аэроэкспресс. Невероятное везение - получить помощь в тот момент, когда уже даже не обидно от того, что все как-то вот через задницу. Правда, когда мы шли к банку, а дождь хлестал, что есть силы, я поймала себя на том, что у меня перехватывает дыхание от того, какой сильный поток воды, от того, как мне холодно. Но в перерывах, когда дыхание возвращалось, я смеялась в голос и кричала что-то в полный голос, вполне возможно - что-то нецензурное. Это было как-то абсурдно.
Переодевалась я в аэроэкспрессе, и, наконец оказавшись в сухой одежде, я выжимала на перрон джинсы и рубашку, радуясь тому, что все-так взяла толстовку с собой. Мокрые вещи и мокрая сумка в момент набрали пять килограммов, поэтому успешно уехали вместе с багажом. Теперь мне остается только надеяться, что я увижу свою синюю спортивную сумку вечером.

Сейчас 12.40 по часовому поясу Барселоны, я прокрастинирую в аэропорте, потому что лох без шенгена, и вспоминаю события вчерашней ночи, как дикую историю, происходившую не со мной. Испанский лоукостер был такой себе. Половину полета нас трясло, как будто мы ехали в телеге по проселочной дороге. Они даже не искупили вину хорошей едой, потому что они не давали ничего. У меня забрали мою свежекупленную бутылку воды за 114 рублей. Я, конечно, приуныла, но с другой стороны хорошо, что я не покусилась на бутылочку бейлиса в дьюти фри, хотя мысли были. А то пришлось бы судиться с испанской таможенной службой из-за бутылки, это даже как-то неловко. Вот уже четыре часа я окружена всевозможными людьми самых разных национальностей, говорящих на самых разных языках. И это так здорово. Особенно дети, это так забавно, как они болтают на английском, испанском, китайском, немецком. Так легко и здорово. Я сижу около входа в кофейню, оккупировав розетку. Некоторое время назад здесь была семья англичан, и девочка лет тринадцати говорила голосом Гермионы из Гарри Поттера. У нее было просто потрясное произношение. Такая худенькая, с едва рыжеватыми волосами, деловито воскликнула You lier! Не знаю, как объяснить, но она была жутко классная. Сейчас я думаю, пришло время выпить кофе или что-то еще такое вкусное, так что я отправляюсь в путь со своего насиженного места.

17.27 по часовому поясу Барселоны, я стою на посадку на рейс Барселона-Касабланка. Сейчас я, кажется, начинаю понимать, что шуточки кончились и это будет реально непросто. Я еду не в отель с русскоговорящими друзьями. Я еду одна, на данный момент буду жить в квартире/комнате - не то чтобы я разобралась. Сомнительные махинации со встречанием меня - это отдельная тема. Когда бадди - парень, который типа присматривает, чтобы я там не чудила, сказал, что не надо всем, кто спрашивает, когда я прилетаю. U r nice, thats why. Я посмеялась, но мурашки тревожно забегали по позвоночнику. Больше всего меня волнует моя беспомощность в валютных вопросах, я так не сильна в этом, но когда в игру вступают евро и дирхамы...но в конце- то концов, да? Я ведь...боец, так? Суровый и бесстрашный мужик журналист, поэтому все будет. В руках у впредистоящих ребят мелькают марокканские паспорта, теперь я настоящая иностранка, совсем не соседская республика. Нужно быть на чеку.

15 7

Такс такс такс. Что мы имеем? Какую-то дичь. Вот сейчас настал тот момент, когда я понимаю, что все, что происходило со мной ранее было небольшими недоразумениями, но вот последние 12 часов - это какой-то треш, я серьезно.
Забавные стюарты сообщили нам, что
Its nice weather in Casablanca, about 34°C. Было прчти восемь часов вечера, мне поплохело от одной мысли, как жарко здесь днем. Аэропорт, паспортный контроль, багаж. Все в порядке, представляете? Ничто не пропало в Барселоне, не запоролось на паспортном контроле, даже удивительно. Но тут началось приключение под названием Salah vs. Aymen. С. - мой бадди, который вроде как отвечает за меня здесь. Он должен был встретить меня на станции Касапорт. А. - написал мне пару дней назад и сказал, что он заберет меня из аэропорта. Как выяснилось позже, мой номер попал к нему случайно, т.е. это не было запланировано. И вот я стою. В аэропорте. Мой втсп разрывается: С. говорит мне, чтобы я ехала на поезде. А. говорит, чтобы я выходила из аэропорта и ехала с ним. До отправления поезда 10 минут. Я не могу купить билет, потому что банкоматы не хотят снимать с моей карты деньги (да, мам, ты была права). За несколько минут до отправления я беру билет, некрасиво обламываю А. и иду к поезду.
На станции душно, хотя уже 9 вечера. Я не до конца уверена, что попаду туда, куда мне нужно. Рядом со мной мужчина и женщина, говорят на французком. Я спрашиваю у другого дядечки, идет ли поезд до Касапорта, со мной начинает разговаривать эта женщина. Как выяснилось, она приехала на выходные в Касабланку, потому что там ее муж. Она невероятно помогла мне: позвонила С., объяснила, как дойти. А ее брат не говорил со мной, но много фоткался и делал селфи, что тоже было забавным. В том же вагоне я услышала разговоры про Москву, а чуть позже пончла, что парень и девушка говорят на русском. Девушка была мароканкой, но училась в меде в Новгороде. Где-где, но там я не ожидала встретить русскоговорящих, однако, все как всегда внезапно и неожиданно. В благодарность, да и просто на память, я подарила женщине А. и ее брату открытки и конфеты-ириски, а она дала мне свои контакты. Алжирские. Нормально все.

На станции меня встретил С. и привел меня в мак, где было еще девять ребят, которые так же приехали стажироваться или волонтерить. Турчанки, китаянка, арабы, парни из Сербии и Румынии. Они, кажется, прониклись ко мне больше всех, наверное, потому что не восточные ребята. Мы покинули мак шумной разношерстной толпой и брели по ночной Касабланке. Я мало чего видела на сегодняшний день в городе, но то, что хорошо закрепилось в моей голове, это мусор. Правда, тут очень грязно. Дома и улицы симпатичные, и были бы очень даже приятными, если бы не бесконечные косточки и обертки, и все такое. Не самое приятное зрелище. Но что меня шокировало больше всего, так это дороги и вождение в целом. Я думала русские не умеют водить. На самом деле - пдд у нас просто потрясающие. Когда мы залезали вшестером в такси (таксист был седьмым) я не удивлялась. Когда двое марокканских мужиков уселись вместе на одно переднее сидение я оставалась спокойна. Но когда машина втиснулась между рядами и поехала по линии...what the fuck is goin on выдохнула я. И я продолжаю удивляться. Р. убила бы меня и всех пешеходов здесь потому что переходят люди где хотят, как хотят, и в каком угодно состоянии. Но ладно, я, кажется, начинаю привыкать (главное, потом нормально дорогу переходить). Мы ехали в такси с очень интересной девочкой турчанкой и румыном, который, будучи высоким, бородатым и хорошо сложенным, обладает мимикой и жестами маленького мальчика, что невероятно мило. Приятно было услышать от ребят, что у меня нет противного русского акцента, на что я ответила им вот ду зей мин в той манере как мы делаем это на английском в универе. Но это все еще приятно.
Мы купили воды с румынским парнем и шутили про то, что в моей сумке разрубленный таможенник. Шутки были хороши, пока мы не пришли в квартиру, в которой нам предстояло разместиться. Ну как. Ну срач там дичайший. Нам показали комнату, которая, по-хорошему, была гостинной. На полу возлежали чьи-то чемоданы в распотрошенном состоянии. В гостинной были узкие кушетки по периметру комнаты, в которой не пройти не проехать, не намека на постельное белье или хотя бы одеялко (заткнись, Таня, ты же в чертовой Африке). Сначала я была там одна, в соседних комнатах были три девочки, но потом ко мне пришла хорватская девочка. Из разряда тех людей, которые уверены в своей крутости, что их самоуверенность порой излишняя.
Но она все-таки мне нравится, я думаю у нас получится жить без конфликтов. Я думаю это подойдет ко всем моим соседкам. Я пишу это в час ночи 16 июля после дня в компании моих соседок.

 Вот краткий семейный портрет: И.хорватка - 20 лет, выражение лица, как будто неприятно пахнет, немного сутулая, здорово говорит на английском, частенько меняет настроение, живет со мной в комнате. Всегда сообщает, когда ей need to pee - спасибо, держи нас в курсе. Думаю, ей очень хочется быть  своеобразным лидером, но, увы, эту роль забрала Н.египтянка - бойкая двадцатилетняя девушка, с очень красивыми и густыми ресницами, ходит с покрытой головой, в чемодане есть предметы на все случаи жизни, бойкая и too mommy, нет, иногда даже перегибает со своим желанием быть боссом. Невероятно напоминает мне Б., только Б. не была такой деловитой. Любит подпевать попсовым арабам, мастер фильтров в снэп чате (сказала, что даст мне понять, что да как там) и очень хочет делать крутые штуки, чтобы потом было, о чем рассказывать. Б.туниска - 20 лет, с ней я познакомилась, когда только заехала. Она мне кажется самой адекватной и приятной, спокойная, ни намека на выскочковость. Внешне похожа на Х/А - что-то псевдоодноклассники какие-то кругом. Пытается выглядеть лучше и представительнее, чем она есть, но получается так, как будто маленькая девочка экспериметирует с маминой помадой. Шпарит по-французски. Хотела поехать в Россию, в Уфу, но как-то оказалась здесь. Забыла взять купальник в поездке к океану. Х.китаянка - 19 лет, самое некитайское имя у нее, из всех китайцев, с которыми я сталкивалась. Молчалива, не всегда легко ловит речь,  как и я совсем не говворит по-французски. Мы мало с ней общались, но  вроде бы она милая девочка, хотя и застенчевая немного. В чемодане в чехольчиках лежат чехольчики с чехольчиками для вещей, которых у нее много. Всегда ходит в кепке Марвел. Не знаю, как долго я буду с ними оставаться, но это не всегда будет просто. Наверное, я была бы больше рада, если бы жила вместе с ребятами, с которыми познакомилась после приезда. Была забавная ситуация с утра, когда Н., Х. и Б. вернулись домой со словами Мы принесли завтрак, но его нужно приготовить, я возликовала. Сказала, что у меня остались овсяные печеньки. Мне сказали, что лол печеньки - не еда. И, знаете, какую 'еду' они достали? Чипсы. Чипсы, блин, и печеньки с прослойкой зефира. На мой вопросительный взгляд мне сказали итс э бискитс (!!!). Ах, ну раз так, то давайте откушаем по-королевски... Немало забавных моментов было, но что я аоняла уже точно, так это то, что если кто-то из них сказал, что точно сделаем что-то... В общем, их 'точно' пропорционально нашему 'ну, блин, посмотрим, как пойдет'. Я скоро привыкну к тому, что надо просто идти и начинать делать, если что-то хочется.
Я сижу на кушетке в зале-моей комнате, смотрю в коридор через дверной проем, в котором дверь не предусматривается. Кушетка до ужаса жесткая, когда я пронулась, я не чувствовала спины и шеи, Н и Х предложили поспать на их кроватях утром. Спина немного прошла, но шея до сих пор побаливает. Видимо, предвкушает горячую ночку на этой каменной кровати. Но мы решаем эту проблему, скоро должны появиться матрасы. Надеюсь, вслед за ними появится и горячая вода.
Мои глаза слипаются, я опубликую пост утром, когда разблокирую карту - вот такая я умничка, подключила интернет на симке и заблокировала ее в один день. Мне кажется, что называние самое подходящее для первых трех дней большого путешествия, ведь никогда не знаешь, что говорят тебе арабские люди по-французски с марокканским акцентом.

Better that we break

До новых встреч, так мы обычно говорим?
До завтра.
Пока.
Увидимся.
Прощай.

Слишком много слов-досвиданий случилось со мной в последнее время.

Как парадоксально вышло. Мы не могли встретиться с К. с апреля, это ведь три месяца. Мы не хотели делиться новостями с клавиатурой, нам нужны были эмоции. Это даже забавно. Мы пересеклись в метро, на станции Арбатская, ровно через год с момента нашего знакомства. Именно на той станции, куда мы отправились поболтав рядом с уличными музыкантами на Арбате в июле 2015 года. Мы встретились случайно в тот день, когда запланировали встречу. 'Хорошо, что у нас нет общих друзей, можно спокойно и честно говорить то, чем хочется поделиться'. 'Точно. Тань, я теперь не хочу, чтобы у нас появлялись общие друзья..'.

А ведь за день до того, как мы познакомились, ты прошла мимо, со своими длинными волосами, и я соврал А., что не смотрел на тебя. Когда мы познакомились, А. совершенно точно поняла, что это была ты, тогда на Таганской, со своими рыжими волосами. Невероятно. 
Мы прощаемся с опаской, что следующее приветствие будет очень не скоро.

Welcome to independent media. Ну, вэлком, так вэлком. Передо мной - турникеты. Передо мной - стенд с новыми Эскваерами, Менсхелсами и Космополитанами.

Передо мной - кофейня, из дверей которой выносится теплый запах выпечки и свежего кофе. Я вглядываюсь в лица людей, одно из них должно стать моим Гуру. Я уже тогда понимала, что первый  человек, с которым я познакомлюсь, станет для меня буквально наставником, даже если это будет такой же стажер. Но ко мне вышла М. - она действительно стала моей опорой на целый месяц. Она завела меня в лифт - лифт полный крутых ребят, работающих в разношерстных редакциях на Полковой 3. На третьем этаже после характерного лифтового 'дзынь' в глаза ударил свет от гигантской римской двадцатки - ХХ. Мягкое ковровое покрытие длинный коридор, кабинетыкабинетыкабинеты. Мы зашли в одну - несколько взглядов, приветственные улыбки. С первого моего появления в офисе - никакого 'вы'. С первого моего появления в офисе - угощайтесь, я там фрукты достала. С первого моего появления в офисе - как часть команды. Беготня с открытием выставки в первый же день, толстовка NatGeo и пропуск, и плевать, что я оказалась не в редакции. К слову, о редакции. Потрясающее место, где сидят крутые, нагловато-интеллигентные журналисты, редакторы и корректоры.

Редакция журнала о путешествиях, где атмосфера просто обязывает шутить и открывать вино в час дня. Самым крутым местом там для меня стала стена за креслами редакторов. По меньшей мере сотня рамок с обложками журнала, начиная с первого National Geographic Россия. И такая же коллекция Тревеллера в другой части комнаты-аквариума(спасибо Р. за название). Под рамками - доска, на которую иголочками прикреплены миниатюры разворотов нового выпуска. Я многое бы отдала, чтобы такие картинки висели над моим столом, я могу даже быть просто стажером, если это будет моим местом стажировки.

Стажер - классное слово, как по мне. Оно такое...много
обещающее. Ты уже не просто так. Ты уже сделал первый шаг к тому, что может выгодно выделить тебя из серой массы. Моя работа не была особо интересной. Я попала не в тот отдел, поэтому моя журналистика закончилась на анонсе и пост-релизе. Но находиться в редакции, общаться с людьми, которые создают этот журнал, отмечать день рождения главреда со всеми, как будто он и мой босс тоже, получать новый номер за неделю до его появления в продаже...непередаваемые эмоции. Да что там, стоило подписаться под это только ради того, чтобы звонить в редакции и начинать разговор со слов 'Здравствуйте, меня зовут Татьяна, журнал National Geographic...'

Я наслаждалась собственным восторгом целый месяц. То есть, пока все это - пропуск, кофемашина, общая почта - в новинку для меня, я чувствовала себя как в детском мире. Но, однажды, это не будет чем-то неожиданным и волнующим. Это станет каким-нибудь '*****, когда там уже пятница'. Но сегодня я побаиваюсь набирать номер Независимой в поисках номера редактора отдела культуры. Сегодня я пересиливаю себя, чтобы не говорить на 'вы' с издателем. Сегодня я стажер, и я чертовски в восторге от происходящего.
Я ухожу с мыслью, что еще вернусь. И даже не прощаюсь, а желаю хороших выходных, как будто в понедельник я снова открою дверь в аквариум, учетную запись ng.trainee и почту в поисках нового задания от К.

- А ты где учишься-то?
- В МГУ.
- На журналиста что-ли?
- ага.
- Ого, правда? Как это я так сказал в точку...
- ой, точно, я же не говорила... А я и ответила на автомате. Свыклась так с этой мыслью.

Уже знакомые стены Караваевых, я наливаю нам чай и слушаю рассказ О. про последний стажерский день на это лето. Мой первый кусочек Москвы, пожалуй, как никто другой влился в этот город. Мы идем в потайной магазин за фруктами, силим в Джеффрисе, говорим все о тех же людях, делимся все теми же эмоциями. Планируем. Первые полгода как минимум нам предстоит более чем тесно сотрудничать. В Икею надо будет съездить. Сушилка, доска. У меня есть чайник. Я даже не думала, что так может случиться ни год, ни полтора назад. Однако, мы, как всегда, не прощаемся. Крепкие объятия, хорошей дороги и вагоны в разные стороны. До сентября. До встречи.

Вы когда-нибудь встречали, что-то более грустное, чем прощание с домом? Когда я поняла, что наша комнатка на Ленинском стала нашим домом? Не знаю. Может быть, тогда, когда стала записывать ее в адрес на конвертах.

Может быть, после всего, что происходило в ее стенах, пусть немного, но такого значительного не видели и не слышали ни одни стены, которые меня когда-то приютили. А, может быть, тогда, когда мы начали искать замену. Мне стало невыносимо грустно от того, что туда нельзя будет вернуться. От того, что со стены придется снять гирлянды и карту мира, отлепить журавлика от полки, убрирать чайник с кухни. Но особенно остро я ощутила это когда половина шкафа опустела. Вместе с этим опустели рамки на стене. Не стало настольной лампы и высоченные темно-вишневые каблуки пропали из ящика. Оставлять - это одно, а быть оставленным - совсем другое. Это самое грустное, что только может случиться, даже если всем от этого лучше и легче. Итак, на сутки я осталась в комнате мертвой наполовину. Ей суждено умереть насовсем. И возрадиться с новыми жильцами. Такая жилищно-коммунальная реинкарнация, вот только куда занесет нас теперь - как знать? Мне иногда кажется, что Москвы для меня не существует, если жить в другом месте, настолько хорошо именно тут.

Я не замечала этого, совсем не замечала, как шли дни, как менялось все вокруг, пока не поняла, что по пути домой мой взгляд начал упираться во что-то массивное. Это высотка. Гребаная высотка. Когда она успела тут появиться? А вот попробуй теперь объясни, что за шаманизм такой. Живешь себе, ходишь одной и той же дорогой, не отмечая течение времени, а потом - бац - дом. И не домишко какой-то стремный, нет, многоэтажка. Не жень строилась. Не два. Десять месяцев, как оказалось. Ровно столько, сколько я живу тут. Целая жизнь, насыщенная эмоциями и событиями, дороги которой всегда приводили в одно и то же место, ко второму подъезду. Эта жизнь настолько затягивала, что я даже не удосужилась заметить, когда все успело поменяться. Дом, например, вырос из неоткуда. Такое чувство, что я уезжаю насовсем, а не меняю место жительства. Удивительно, на какие мысли может натолкнуть внезапное осознание собственной невнимательности.

Я тогда посчитала тебя жуткой стервой, хотя ты была рыжей. Меня с ними судьба как будто сводит. Я сразу тебя вычислила в списках. Кто же  знал, что мы будем жить в одной комнате, пить вино и говорить обо всем. 'Ментально мы спим вместе'.

А бывают такие прощания, вынужденные, что-ли. Ты до последнего сомневаешься, а потом вдруг что-то щелкает. Щелк - и решение принято. Можно сколько угодно откладывать дальнейшие действия, но решение принято, и какой смысл тянуть. Никогда не могда подбирать правильные слова, чтоьы писать о Д. И сейчас наверняка не подберу. И не смогла подобрать. Ни тогда вечером, сидя напротив с куском пиццы в руках. Ни на следующий день в заметках на телефоне. До жути обидно, когда ты просто не можешь правильно объяснить, в чем дело, и почему то, что происходит, действительно должно происходить. И понимаешь это только внутри себя, чувствуешь себя бесконечно правым, но какой в этом смысл, если не можешь это объяснить. Каждое слово подбиралось мной с большой осторожностью, я боялась случайно попрощаться насовсем. Это жутко страшно, когда уже изученные глаза снова становятся как будто матовое стекло.

Она тогда сказала, что, смотри, какая девочка интересная...Златовласка. Интересно, говорит, откуда она. И я тогда сказал, что, наверное, откуда-нибудь из Европы. Кто ж знал тогда, что на следующий день я скажу ей ' Представляешь, на меня Златовласка вышла. И она совсем не из Европы'. 'Ты просто вредный южанин' 'А ты - невредная северянка'.

Видишь, мы даже здесь разные. Даже несмотря на шашлык.

Мои грустные лирические отступления, пожалуй, закончены на сегодня. (Большие перемены) дикие приключения уже начались, так что, дорогу постам-описаниям, долой анализ и рефлексию.