Hot&cold

7 8
Бумс! Потирая ушибленную голову, я вернулась в ровное сидячее положение. За плотным автобусным стеклом ровно уплывала вдаль неровная дорога, а справа степь уже превращалась в зеленые холмы. Мы два часа в пути, большую часть этого времени я силилась опубликовать пост. Как это работает? Как только ты спланируешь все до деталей и деталюшечек, все обязательно пойдёт не так. Так было и сегодня, и я пробуждала все своё внутреннее умиротворение, чтобы не бурчать и не сидеть с кислой миной. Просто так, из вредности. Тем временем дорога уносилась вперёд и становилась все более ухабистой, поэтому незапланированные столкновения моего лба с оконным стеклом происходили все чаще и чаще. *** Первое, что бросилось мне в глаза на фоне старого доброго пейзажа дома отдыха Кристалл, — футболка С. С был спортивным инструктором, ведущим вечерних мероприятий, организатором экскурсий, судьёй всех матчей дома отдыха, знатоком местных гор и даже царем морей (озёр?) каждый день Нептуна. Так было, когда мы приезжали сюда ежегодно , в мои 10-14 лет. Тогда я тоже старалась быть везде и всюду, и обязательно подружиться с классными ребятами, и чтобы они тоже непременно считали меня классной. Не сказать, что эти принципы кардинально изменились, но вот С, кажется, поменялся ещё меньше. Вплоть до футболки - белая с зеленой, желтой и красной полосой и надписью Los Angeles и номером 23. Возможно, он надевал ее только здесь, в тихом доме отдыха в горах, будить и активизировать который приходилось ему. Права я или нет, вечером на чайхане были все те же мероприятия и конкурсы, детей так же просили увести со сцены, а с лавочек, которые, естественно, были выкрашены чуть ли не той же самой краской, спешили заботливые мамы к своим пританцовывающим чадам.

11 8

Когда тебе чего-то хочется или по кому-то скучается, слух обостряется особенным образом. Из текста выцепляешь только нужные слова, которые раньше произносились или невнятно, или как-то не привлекали внимание. Но сейчас из монотонного шума музыки, дороги и шин кто-то выкрикивает слово: обязательно лаконичное и точное. Тогда сто раз переслушанная песня, играющая фоном, выпаливает конец фразы и завершает твою мысль. Интереснее этого только сравнивать обрывки саундтреков: что думалось, когда ты в прошлый раз обратил внимание на слова, и что они кричат тебе теперь. Как правило, это все те же строки про то, как все непонятно, но все изменится в лучшую сторону, и ещё вот это: 'я обещаю', или 'солнце ещё взойдёт', или все те избитые песенные строчки, мелькающие в любом плейлисте, хотя бы в одной песне. Но какое дело до попсовости этих слов, если это так созвучно тому, что чувствуется и думается прямо сейчас ***

В наушниках бодро и метафорично пели Two Doors Cinema Club. О небесных телах или, как обычно, о делах внутриатмосферных, сегодня они были анти-гимном погоде в Павлодарской области. 'Солнце' в наушниках, пожалуй, было единственным солнцем, а низкое бесцветное небо больше походило на то, что видели пассажиры станций электричек в 'Норвежском лесе'. Последние пару дней в Кристалле нордическая горная прохлада бесцеремонно прервала жаркий летний марафон, окутав территорию северным туманом. Это был холодный компресс для моей перевозбужденной встречами и переездами головы, поэтому лучшей локации для того, чтобы выспаться и побездельничать, придумать невозможно. В моем случае, разумеется. Из городского гула перемешанного с мыслями о том, что ещё надо сделать то, и то, и то, меня откинуло в лёгкое предтинейджерское время, когда неделя в Кристалле была топ-событием лета. Когда близлежащими делами были покупка школьной формы и канцелярии, дело это было волнительным, оно как будто задавало тон всему учебному году, а это, как и все новое, очень волнительно. А от казахской литературы и физики пока можно было закрыться неширокими полями белой шляпы и потянуться на лежаке.

С тех времён во мне точно сохранилась веснушчатая бледность и любовь к синим купальникам. С трудом преодолевая сопротивление воды, я выбралась на пляж и, сверкая своими не опалёнными казахским солнцем бёдрами, прошествовала к лежаку и плюхнулась на него. Холодные брызги от мокрых волос и купальника, самого синего купальника за всю историю меня, приземлились на горячий рыжий песок. И спряталась от всех мыслей о грядущем в книге с морозным названием. Виноват резко-континентальный климат или я со своим чтивом, но на следующий день первое, что я увидела из окна комнаты, был туман, укутавший внушительные горы по самые щиколотки. На грани осязаемого камня и сметанообразных облаков был лес. Хвойный. Холодный. 'Норвежский', как гласил заголовок книги. ***
Охлаждающий компресс был подан вовремя. Сразу после жарких городов на А: Алматы и Астаны. Был ещё П - Павлодар, но это был Полный Провал (или другое слово на букву П, например, северный пушной Писец, который бы разделил моё негодование этой температурной истерики моей родины). Но А - Астана и Алматы - были солнечными и авантюрными. И если Астана и Алматы — это Москва и Питер (Р, тут ты должна понять, что ты вдохновила меня написать о твоих городах), то я снова на стороне суеты. Как и в случае с Москвой, я за Астану. В сравнении с Алматой, разумеется. Три дня омрачались только одним фактом — я просыпалась непростительно поздно. Мой внутренний странник отчаянно топал ножками, тормошил меня по утрам и угрожал совестью, но обессиленное полной на эмоции Москвой тело требовало сна после долгих прогулок и негромких аудиенций на кухне в тишине хостела на Масанчи. После пробуждения мы мирились и перевоплощались в одного полноценного странника и сквозь изматывающие воздушные коридоры пробирались по городу.

После наступления темноты мы находились с Ф и тут же терялись в разговорах и в новых (для меня) локациях. Каждый раз, когда мы все-таки встречаемся и разговариваем, мы говорим так, как будто мы очень близкие люди и незнакомцы одновременно. Я часто как будто суммирую и переосмысливаю происходящее, рассказывая это так, словно больше мы никогда не встретимся и не сможем припомнить друг другу моменты каких-то откровений. Я, так делаю я, как будто иначе нельзя. И кажется, что Ф делает точно так же.

***

Но это было ночами. Пока светило солнце я сама себе была гидом, фотографом и аниматором, выгуливая себя вверх-вниз по асфальтовым улицам, которые, казалось были сотни раз расплавлены полднем и сотни раз остужены мягкой полночью. В старых домах теплились истории, а лица прохожих, не всех, но многих, были на одной волне комфортного южного стиля жизни. Добираясь из секонда до Меги пешком, я не могла не вернуться в прошлое. Я щурюсь на солнце. Своей белой кожей, впитавшей несколько слоёв крема от загара, я привлекаю внимание идущих навстречу людей. Со всех сторон — жизнь. Маленькие уличные кафе, вывески с рукописными афишами, коробки и подстилки с любой несусветной мелочью, которые можно приобрести прямо на улице. Ребятишки в резиновых шлёпанцах, снующие туда-сюда. В памяти невольно всплывает веселеющая Касабланка, которую я храбро открывала всего год назад.

А потом прохлада. Потом воздух, который охлаждается и разряжается с каждым метром. Горы. На Медео я случайно познакомилась с двумя киргизскими девочками и их гостями Д из Вашингтона и В из Франкфурта. О девочках могу сказать только одно — приехав на Чимбулак, они не ушли дальше того места, где нас высадили, и остались делать сотни селфи изменяя наклон головы и, не знаю, уровень игривости в глазах. Чтобы вы понимали, это вся информация, которую я могу о них дать, чтобы никого не обижать. Д и В оказались более бродильными и менее глуповато-восторженными собеседниками. С ними мы забрались повыше и обсудили все, что обсуждаешь с незнакомцами/иностранцами/свежезнакомыми иностранцами. От происхождения и лингвистических способностей до путешествий и неочевидных гендерных различий. В сарказмировал совсем как немецкий Л, а я одерживала маленькие англоязычные победы, когда ребята смеялись над моими шуточками, и ужасно гордилась собой. На обратном пути я снова 'вернулась' в Марокко, на этот раз в Шефшауен. Извилистая дорога, каждый ухаб и поворот которой добавляет скорости и адреналина нашей вагонетке на Американских штоках - на этот раз с настоящим американцем. Мы с В хихикали над киргизскими девочками, водитель молча усмехался. Вечерело. Шефшауен? Нет, все ещё Алматы, но какая точная цвето- и светопередача. Такая, что захотелось проснуться первой на матрасе, поползти ставить чайник и насладиться теми минутами тишины , перед тем когда хорватско-египетско-китайская кулинарная бригада не вмешает меня в наступивший день. *** Астанинские сутки были поживее и в компании мамы, но и с Астаной мы уже хорошие знакомые. Города такого типа вызывающе-очаровательны. Широкие улицы, белоснежная 'зебра' пешеходных переходов, оживлённые дороги в несколько уровней подкупают, подкупали и однажды, будьте уверены, рассчитаются и заберут меня насовсем. Тут ничего объяснять и не надо. Если Алматы - уютно и по-южному гостеприимно, то Астана - свободно и независимо. На мой не до конца разобравшийся, но уверенный взгляд. *** После жарких городов — охлаждающее горное озеро, понижающее столбики термометров, успокаивающее мысли, тихо убаюкивающее после опьянения коктейлем из свежего воздуха. ***
Сегодня утром, в электричке до Астаны, уже подостывшей, я не могла оторваться от компании ребят на соседних сидениях. Неуловимое и очаровательное было в тонких чертах лица парня на 23 месте и забавной неуклюжести его соседа на 24. Спокойный парень с крутой стрижкой на 28 оттенял трёх своих друзей спокойным выразительным голосом, а девушка с 27 кресла была похожа на Мидори из книги, страницы которой я перелистываю в поисках подходящих мыслей уже вторую неделю. В ней была какая-то притягательная острота, что мне было даже не по себе от того, как много я смотрю в их сторону. Вспомнив, что друзья астанинской К отправлялись в Павлодар, я на секунду поверила, что это именно они, уже возвращаются в Астану. В свою (иллюзорную?) свободу и независимость. Такие живые, что хочешь - не хочешь, а сон снимает рукой и мысли какие-то хорошие в голову приходят. Как хочется писать после прочтения чего-то очень эстетичного и настоящего, как хочется петь после правильных саундтреков в наушниках. Как хочется лететь/ ехать/ стучать по рельсам хоть на край света, хоть раз взглянув на цены на билеты и бросив вопросительно-призывный взгляд на своих попутчиков.

Мои попутчики уже ждут меня у выхода на посадку. А я, стараясь не оставить их посадочные где-нибудь по пути, уже ступаю на старенький эскалатор аэропорта Актау.