Ну, какое же лето без <...> и неожиданных событий в самый последний момент. Попадать в неловкие ситуации, <...>, впадать в ступор, пытаться перемотать время, все, что хотите. Все это случается, как правило, когда меньше всего ждешь этого. Когда больше всего сосредоточен на другом, на других проблемах и делах. Все это – уроки, которые приходится запоминать. Прошлое лето научило меня внимательности. Прошлое лето научило меня перепроверять важные документы по нескольку раз, а еще выходить из своего аккаунта на чужом компьютере. Подобными глупостями я больше не балуюсь. В качестве других полезных навыков могу отметить мою адаптацию к рублю: теперь я знаю, что 200 рублей – это буквально целое состояние, на которое можно жить и жить, особенно, если есть социалка.
Этим летом я почти поверила, что мое путешествие в Марокко обошлось без происшествий. Вчера вечером в такси я не печатала и не смотрела ничего. Я прощалась с ночной Касабланкой. С шумными живыми улицами, пальмами и диким движением на дорогах. А что теперь? А теперь я все еще сижу в своем любимом Juice&Food в Мостакбале, который, как выяснилось, правильнее называть Сиди Мааруф (ну, к последнему-то дню можно сообразить). Я никуда не улетела, нет-нет. Никаких пересадок в Париже на сегодня. Никаких регистраций и паспортного контроля. Никакого досмотра багажа. Сейчас я понимаю, что отдала бы все, чтобы плевать в потолок и разглядывать подаренные И. кеды в аэропорту Шарль де Голля. Хотя, по хорошему, отдавать уже нечего, а прокрастинация ждет меня завтра ночью. Это лето бросило меня в хардовое испытание на умение ориентироваться в том, в чем, как мне казалось, я уже разобралась, - в тонкостях авиаперелетов. У меня была два экзамена. С одним я все-таки справилась, со вторым – как посмотреть. Июль объяснил мне, как важны минуты, когда говоришь время вылета. Июль объяснил мне, как важно вовремя проверить наличие рейса в аэропорте вылета. Июль объяснил мне, как важно не брать с собой много вещей (этот урок был в особо жесткой и мокрой форме). Несколько простых мелочей вроде говорить правду, что у тебя нет денег, чтобы платить за такси – попадаются таксисты, сопереживающие промокшим саркастичным девочкам. Вроде того, что толстовка и пара джинсов не бывают лишними, даже если пункт назначения – Африка. Вроде того, что не в куче шмоток счастье, а сидеть в аэропорте девять часов может быть даже увлекательно. Мы поняли друг друга с июлем, а вот с августом что-то шло не так периодически.
Август был насыщенным. Он был гораздо быстрее своего предшественника. Он был месяцем, когда пришлось доделывать то, что казалось решенным и забытым, но не тут-то было. Случилось одно расставание, которое я бы назвала Расставание 2.0 – с демо-версией разобралась только я. Это еще один важный урок – не откладывать тяжелые разговоры на потом. А тем более – не оставлять колючие вопросы отрытыми. Другой полезный опыт – отстаивать свои права. Не самое приятное занятие, но иногда стоит вспомнить, что одно дело, что должно быть, а другое – что я могу вытерпеть и с чем могу смириться. И в это иногда нужно напоминать себе, что нельзя сдаваться без боя. Нужно хотя бы попробовать. Я начинаю осознавать, что я уже не в том возрасте, когда никто не будет слушать меня, потому что я маленькая. Я-то, конечно, еще маленькая, но если закрыть в паспорте фотографию и смотреть только на дату рождения… Я еще не до конца поняла, что можно настаивать, требовать, говорить со сталью в голосе и добиваться своего. Но я начинаю осваиваться. Я думаю, опыт жизни с девочками мне в этом помог, именно в осознании себя неребенком, который такой приехал в лагерь по фану. Мои соседки в чем-то совсем беспомощны – тут я чувствовала себя молодцом (мама и Р. гордились бы мной), но в чем они хороши, так это в решении проблем, как это делают взрослые люди. За эти полтора месяца я всегда была самой младшей в любой компании. Номинально. А по-хорошему я была старше всех беспомощных китайских девочек вместе взятых. Я училась решать все это как взрослая. И у меня почти получилось.
Почти.
Кроме вчерашнего дня, когда я единственный раз не вовремя проверила почту. Вот бывает же, да? Я исправно обновляла таню02315. Каждый день с момента прилета. Порой, по три раза на дню. Но именно вчера я ограничилась формальностями. Вчера я была занята упаковкой вещей. Планированием всего. Пляжем и некрасивым тортом. Ночью я проснулась от жажды и боли в животе. Было душно. Я выпила стакан воды и сняла толстовку (говорю же, даже в Африке понадобилась). Подумала о том, какая я молодец, что причесала волосы после мытья, и какие они теперь красивые будут. Ко мне пришла мысль о том, что надо бы перепроверить утром почту – мужик из фонда, которого я окрестила 123, говорил что-то о переносе рейса вперед, еще в июле. Может, что и будет. Подумала о том, что надо написать темы для Д. Поворочалась и уснула. Сейчас мне думается, что в тот момент, когда светлая мысль о том, чтобы перепроверить почту на предмет переноса рейса посетила мою рыжую голову, мой уже перенесенный рейс совершал посадку в каком-нибудь аэропорте какого-нибудь Шарль де Голля. Утром, когда я обнаружила пожелания хорошего полета от 123, я потеряла дар речи. Буквально. Я не знала, что делать. Я тут собираюсь, знаете ли, на вокзал. Зарядку на телефоне, понимаете ли, проверяю. Поторапливаю девочек. А тут - опаньки, и не летите вы никуда, уважаемая Татьяна Александровна. И я не улетела.
Улечу завтра. Точно улечу. Я обещаю. Я закончу этот пост, сделаю последний абзац во Франции, по время моей такой долгожданной аэропортовой прокрастинации. А сегодня я поела традиционных марокканских лепешек по пути на вокзал. Мы провожали Х. и ели напоследок этот марокканский завтрак – сегодня он был как никогда хорош. Улетела наша беспомощная, но самая милая панда. Это было безумно грустно – уехала самая забавная часть нашей команды. Она спела нам на прощание Хашани и раздала гонконгские рыбные сосиски-снеки. Мы пообещали встретиться. Не скоро, может, даже не в следующем году. Но мы обязаны поесть арбуз на пляже пластиковыми ложечками. Хотя бы раз.
Возвращаясь к вопросу об уроках. На своей уже загоревшей шкурке я поняла одну важную вещь: никаких скидочек/поблажек/маленьких выгод, когда речь идет о серьезных международных авиаперелетах. Сейчас я думаю, что сэкономленные пять тысяч рублей в мае – ерунда, по сравнению с той экономической задницей, которая встретила меня сегодня с распростертыми объятиями. Я убедилась в том, что эти важные вещи нужно контролировать самостоятельно, без каких-либо посредников, чтобы рассчитывать только на себя и винить, в случае чего, только себя. А то вот так вот, как я сейчас, фонд-то, он виноват. Они-то много чего не по правилам делают, да и в остальном, я раскусила уже их схему и причину, по которой мне достался дерьмовый лоукостер, в котором мне даже воды не дали. Они-то ладно, с ними будем разбираться по прилету. Но почту я не проверила. Билет был. Другой. Не по правилам. Но был. И начало это колея неудач берет от моей беспечной головушки рыжего цвета. Так что больше никаких фондов с псевдо-помощью. Только персональная ответственность.
День выдался стрессовым. День выдался пасмурным. День был совсем не африканским.
Когда мы с Н. добрались до дома и поели йогурта, я легла спать. Через несколько часов меня разбудила И., мы обсудили ее неопределенные отношения на расстоянии, хитчхайкинг и отправились сюда, в бар с соками. Я шучу про себя, что не улетела, потому что обещала перед отлетом зайти сюда и выпить их потрясающего сока напоследок. Вчера я этого не сделала, поэтому сейчас исправила эту нелепую оплошность яблочным соком. Последние четыре предложения еще об одном важном уроке – нужно давать себе выдохнуть. Нужно давать организму успокоиться. Нужно спать. Плохие вещи случаются порой. Порой – катастрофические. Но организм не виноват в том, что вы нервная истеричка/параноик/ранимый человек/ да кто угодно. Он не должен страдать из-за других людей, а если они пытаются это сделать, не давайте. Лучше давайте себе поспать. Вот увидите, картинка немного поменяется, да и ненависть к себе поутихнет.
Немного о самоубивании. Укорами или волнением. Всегда повторяю себе и своим близким как мантру. Нельзя корить себя за то, что уже прошло. Нельзя вечно винить себя за это. Можно чувствовать вину, помнить о ней, но нельзя давать этому чувству тормозить вас. Какой толк повторять Ах, я такой глупый, что сделал так, а не так. Ну, да. Ну, глупый. Ну теперь-то что. Мы никогда не сможем вернуться назад. Не изменим того, что хотим. У нас была попытка прожить это мгновение правильно, и мы ее использовали, так или иначе. Тоже и с волнением. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а не бояться печального исхода за несколько недель вперед. Здесь – легче. У нас все еще есть попытка прожить момент правильно, а волнение, а тем более – нагнетание, уж точно не спасают ситуацию. В этом и состоит потрясающая сторона жизни. У нас есть только сейчас. Только сейчас, чтобы поправить прошлое и не накосячить в будущем. Как мы недавно решили с М. – иногда советы, которые мы даем друзьям, неплохо бы применять по отношению к самим себе. И сегодня я советую самой себе. Я посвящаю этот абзац себе, не давая раскиснуть и расслабиться. Держим ритм. На сегодня все.
Прошло 27 часов с предыдущего абзаца. Прошла одна поездка на автобусе, одна, совсем незаметная – на такси, одна – на поезде, с большой и напрягающей остановкой, один перелет Касабланка – Париж. На часах – полночь. Я жую морковный оладушек, припрятанный мной во время перелета. Я поглядываю на желтые кеды и скучаю по своим кроссовкам. День какой-то взбалмошный и немного туманный. Я была в десяти минутах от опоздания на поезд – ничего бы страшного не случилось, если бы я уехала на час позже, но хотелось не отклоняться от плана. Мы с девочками собирались и пели попсовых 1D. В последний раз. В последний раз спорили о чем-то бесполезном и записывали видео. В этом году – точно в последний раз.
Было очень грустно прощаться с девочками. Я помню, как я чувствовала себя на третий, четвертый день с ними. Громкие. Суетные. Я уже устала от их шума. Они совсем по-другому думают. Как оказалось – нет. Или это дело привычки. За несколько поездок на поездах в другие города, за несколько недель совместного проживания. Сегодня, когда мы ехали в автобусе, И. сказала в своем обычном духе: «Вау…мы продержались шесть недель сами, без чьей-то помощи улаживали все вопросы и решали проблемы. Обошлись без потопов и пожаров». Забегая вперед могу сказать, что кажется она погорячилась. Потому что сегодня, когда мы обнимались на станции, нам позвонила М. – глуповатая айсекерша, с которой мы проводили время в Шефшауэне. Она сказала, что дома потоп. Представляете, второй день какая-то дичь творится, а им все дальше с этим жить. Но уже не мне. Никто из айсека не поинтересовался, уехала ли я, долетела ли. Никто не знает, что я осталась в Касабланке дольше, чем планировалось. Меня мало заботит это, но так забавно, сравнивать отношение в июле и сейчас. Все писали, звонили, интересовались, буквально дрались за то, кто будет встречать меня в аэропорту. А теперь им все равно, как, впрочем, и мне. Где-то до середины моего пребывания в Марокко мне очень хотелось сделать так, чтобы этот проект работал. Меня ужасно злила их плохая организация, точнее – ее полнейшее отсутствие. Когда я спрашивала их, почему все так плохо организовано, они разводили руками. Ну что же, раз это не нужно вам, то это не будет нужно никому. Забавно было говорить с новоприбывшими участниками проекта. Они заранее знали, что проект – пардон, говно. Они просто ехали, чтобы делать ничего. Валяться на пляже и устраивать вылазки в другие города. Они искренне не понимали моего возмущения, а еще больше – моего желания делать что-то. Задумываясь об этом, я понимаю, что полтора месяца могли быть бесполезными и отчасти разочаровывающими, если бы не люди, с которыми я познакомилась. Они действительно были для меня примером, они учили меня, будучи самими собой. Они учили меня английскому, оо, для этого, пожалуй, стоит даже строчку пропустить.
Английский. Черт, не знаю даже, как сказать. Приехала я сюда уверенная в своем английском на 110 процентов. Первые три дня я все еще считала себя неподражаемой. А вот потом начались проблемы. Не знаю, как описать. Такое чувство, как будто я в один момент у меня украли половину того времени, что я потратила на обучение, а главное – результат. Правда, я говорила, как будто на китайском (чтобы вы знали, мой китайский ограничивается Ни хао и песенками Хашани и Дебутси). Особенно, в разговоре с людьми, которые очень хорошо говорят, например, Н. или И. Мне было ужасно стыдно за себя. Это длилось где-то с неделю. Потом стало.. не то что проще, но я стала видеть свои ошибки и поправлять себя. Я стала спрашивать, как правильно. У меня стало получаться отличать акценты по национальностям. Я стала чувствовать себя очень уверенно в разговоре с людьми с таким же уровнем или немного ниже. Вот, что я поняла. Это похоже на игру в шахматы – нужно играть с сильным соперником. Только тогда мы начинаем учиться. Перенимаем правильные стратегии и избегаем неудачных ходов. Я поняла, насколько плохой все-таки у меня английский, хотя сейчас и, думаю, ближайшее время я буду переключаться между русским и английским с завидной легкостью. Скоро это пропадет, за неимением такой практики, но мне очень хочется, чтобы свежевыработанная опция автозамены и подчеркивание неправильных слов сохранились на подольше.
Как важно оказаться с нужными людьми. Как важно их найти. Второе лето выдается эмоционально нестабильным, случается много ситуаций, которые требуют быстрой реакции и решительных действий. Но это хорошо. Все неудачи и переживания компенсируются нужными людьми, которые незаметно появляются в жизни, а через какое-то время становятся ее важной частью. Прошлое лето подарило мне четых очень важных людей. Это лето, кажется, не уступает. Но проверить это получится только через год. А пока я сижу в аэропорту Парижа и воздаю слова благодарности авиалиниям Air France. Еще большей любви удостоился аэропорт Шарль де Голля, в котором я провожу эту ночь на диванчике с пледом, маской для сна, надувной подушкой и носочками. Условия лучше чем за последние полтора месяца в Марокко - вода даже горячая есть. Время приближается к утру, скоро второй перелет и Москва, где меня ждет насыщенная среда, полная бумажной волокиты и поездок на метро. Я уезжаю с добрым чувством грусти и пока неопознаным и непережеванным ощущением перемен внутри меня.
Доброго утра. Не давайте событиям просто случаться. Берите от них опыт или впечатления. А лучше - то и другое.
Этим летом я почти поверила, что мое путешествие в Марокко обошлось без происшествий. Вчера вечером в такси я не печатала и не смотрела ничего. Я прощалась с ночной Касабланкой. С шумными живыми улицами, пальмами и диким движением на дорогах. А что теперь? А теперь я все еще сижу в своем любимом Juice&Food в Мостакбале, который, как выяснилось, правильнее называть Сиди Мааруф (ну, к последнему-то дню можно сообразить). Я никуда не улетела, нет-нет. Никаких пересадок в Париже на сегодня. Никаких регистраций и паспортного контроля. Никакого досмотра багажа. Сейчас я понимаю, что отдала бы все, чтобы плевать в потолок и разглядывать подаренные И. кеды в аэропорту Шарль де Голля. Хотя, по хорошему, отдавать уже нечего, а прокрастинация ждет меня завтра ночью. Это лето бросило меня в хардовое испытание на умение ориентироваться в том, в чем, как мне казалось, я уже разобралась, - в тонкостях авиаперелетов. У меня была два экзамена. С одним я все-таки справилась, со вторым – как посмотреть. Июль объяснил мне, как важны минуты, когда говоришь время вылета. Июль объяснил мне, как важно вовремя проверить наличие рейса в аэропорте вылета. Июль объяснил мне, как важно не брать с собой много вещей (этот урок был в особо жесткой и мокрой форме). Несколько простых мелочей вроде говорить правду, что у тебя нет денег, чтобы платить за такси – попадаются таксисты, сопереживающие промокшим саркастичным девочкам. Вроде того, что толстовка и пара джинсов не бывают лишними, даже если пункт назначения – Африка. Вроде того, что не в куче шмоток счастье, а сидеть в аэропорте девять часов может быть даже увлекательно. Мы поняли друг друга с июлем, а вот с августом что-то шло не так периодически.
Август был насыщенным. Он был гораздо быстрее своего предшественника. Он был месяцем, когда пришлось доделывать то, что казалось решенным и забытым, но не тут-то было. Случилось одно расставание, которое я бы назвала Расставание 2.0 – с демо-версией разобралась только я. Это еще один важный урок – не откладывать тяжелые разговоры на потом. А тем более – не оставлять колючие вопросы отрытыми. Другой полезный опыт – отстаивать свои права. Не самое приятное занятие, но иногда стоит вспомнить, что одно дело, что должно быть, а другое – что я могу вытерпеть и с чем могу смириться. И в это иногда нужно напоминать себе, что нельзя сдаваться без боя. Нужно хотя бы попробовать. Я начинаю осознавать, что я уже не в том возрасте, когда никто не будет слушать меня, потому что я маленькая. Я-то, конечно, еще маленькая, но если закрыть в паспорте фотографию и смотреть только на дату рождения… Я еще не до конца поняла, что можно настаивать, требовать, говорить со сталью в голосе и добиваться своего. Но я начинаю осваиваться. Я думаю, опыт жизни с девочками мне в этом помог, именно в осознании себя неребенком, который такой приехал в лагерь по фану. Мои соседки в чем-то совсем беспомощны – тут я чувствовала себя молодцом (мама и Р. гордились бы мной), но в чем они хороши, так это в решении проблем, как это делают взрослые люди. За эти полтора месяца я всегда была самой младшей в любой компании. Номинально. А по-хорошему я была старше всех беспомощных китайских девочек вместе взятых. Я училась решать все это как взрослая. И у меня почти получилось.
Почти.
Кроме вчерашнего дня, когда я единственный раз не вовремя проверила почту. Вот бывает же, да? Я исправно обновляла таню02315. Каждый день с момента прилета. Порой, по три раза на дню. Но именно вчера я ограничилась формальностями. Вчера я была занята упаковкой вещей. Планированием всего. Пляжем и некрасивым тортом. Ночью я проснулась от жажды и боли в животе. Было душно. Я выпила стакан воды и сняла толстовку (говорю же, даже в Африке понадобилась). Подумала о том, какая я молодец, что причесала волосы после мытья, и какие они теперь красивые будут. Ко мне пришла мысль о том, что надо бы перепроверить утром почту – мужик из фонда, которого я окрестила 123, говорил что-то о переносе рейса вперед, еще в июле. Может, что и будет. Подумала о том, что надо написать темы для Д. Поворочалась и уснула. Сейчас мне думается, что в тот момент, когда светлая мысль о том, чтобы перепроверить почту на предмет переноса рейса посетила мою рыжую голову, мой уже перенесенный рейс совершал посадку в каком-нибудь аэропорте какого-нибудь Шарль де Голля. Утром, когда я обнаружила пожелания хорошего полета от 123, я потеряла дар речи. Буквально. Я не знала, что делать. Я тут собираюсь, знаете ли, на вокзал. Зарядку на телефоне, понимаете ли, проверяю. Поторапливаю девочек. А тут - опаньки, и не летите вы никуда, уважаемая Татьяна Александровна. И я не улетела.
Улечу завтра. Точно улечу. Я обещаю. Я закончу этот пост, сделаю последний абзац во Франции, по время моей такой долгожданной аэропортовой прокрастинации. А сегодня я поела традиционных марокканских лепешек по пути на вокзал. Мы провожали Х. и ели напоследок этот марокканский завтрак – сегодня он был как никогда хорош. Улетела наша беспомощная, но самая милая панда. Это было безумно грустно – уехала самая забавная часть нашей команды. Она спела нам на прощание Хашани и раздала гонконгские рыбные сосиски-снеки. Мы пообещали встретиться. Не скоро, может, даже не в следующем году. Но мы обязаны поесть арбуз на пляже пластиковыми ложечками. Хотя бы раз.
Возвращаясь к вопросу об уроках. На своей уже загоревшей шкурке я поняла одну важную вещь: никаких скидочек/поблажек/маленьких выгод, когда речь идет о серьезных международных авиаперелетах. Сейчас я думаю, что сэкономленные пять тысяч рублей в мае – ерунда, по сравнению с той экономической задницей, которая встретила меня сегодня с распростертыми объятиями. Я убедилась в том, что эти важные вещи нужно контролировать самостоятельно, без каких-либо посредников, чтобы рассчитывать только на себя и винить, в случае чего, только себя. А то вот так вот, как я сейчас, фонд-то, он виноват. Они-то много чего не по правилам делают, да и в остальном, я раскусила уже их схему и причину, по которой мне достался дерьмовый лоукостер, в котором мне даже воды не дали. Они-то ладно, с ними будем разбираться по прилету. Но почту я не проверила. Билет был. Другой. Не по правилам. Но был. И начало это колея неудач берет от моей беспечной головушки рыжего цвета. Так что больше никаких фондов с псевдо-помощью. Только персональная ответственность.
День выдался стрессовым. День выдался пасмурным. День был совсем не африканским.
Когда мы с Н. добрались до дома и поели йогурта, я легла спать. Через несколько часов меня разбудила И., мы обсудили ее неопределенные отношения на расстоянии, хитчхайкинг и отправились сюда, в бар с соками. Я шучу про себя, что не улетела, потому что обещала перед отлетом зайти сюда и выпить их потрясающего сока напоследок. Вчера я этого не сделала, поэтому сейчас исправила эту нелепую оплошность яблочным соком. Последние четыре предложения еще об одном важном уроке – нужно давать себе выдохнуть. Нужно давать организму успокоиться. Нужно спать. Плохие вещи случаются порой. Порой – катастрофические. Но организм не виноват в том, что вы нервная истеричка/параноик/ранимый человек/ да кто угодно. Он не должен страдать из-за других людей, а если они пытаются это сделать, не давайте. Лучше давайте себе поспать. Вот увидите, картинка немного поменяется, да и ненависть к себе поутихнет.
Немного о самоубивании. Укорами или волнением. Всегда повторяю себе и своим близким как мантру. Нельзя корить себя за то, что уже прошло. Нельзя вечно винить себя за это. Можно чувствовать вину, помнить о ней, но нельзя давать этому чувству тормозить вас. Какой толк повторять Ах, я такой глупый, что сделал так, а не так. Ну, да. Ну, глупый. Ну теперь-то что. Мы никогда не сможем вернуться назад. Не изменим того, что хотим. У нас была попытка прожить это мгновение правильно, и мы ее использовали, так или иначе. Тоже и с волнением. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а не бояться печального исхода за несколько недель вперед. Здесь – легче. У нас все еще есть попытка прожить момент правильно, а волнение, а тем более – нагнетание, уж точно не спасают ситуацию. В этом и состоит потрясающая сторона жизни. У нас есть только сейчас. Только сейчас, чтобы поправить прошлое и не накосячить в будущем. Как мы недавно решили с М. – иногда советы, которые мы даем друзьям, неплохо бы применять по отношению к самим себе. И сегодня я советую самой себе. Я посвящаю этот абзац себе, не давая раскиснуть и расслабиться. Держим ритм. На сегодня все.
Прошло 27 часов с предыдущего абзаца. Прошла одна поездка на автобусе, одна, совсем незаметная – на такси, одна – на поезде, с большой и напрягающей остановкой, один перелет Касабланка – Париж. На часах – полночь. Я жую морковный оладушек, припрятанный мной во время перелета. Я поглядываю на желтые кеды и скучаю по своим кроссовкам. День какой-то взбалмошный и немного туманный. Я была в десяти минутах от опоздания на поезд – ничего бы страшного не случилось, если бы я уехала на час позже, но хотелось не отклоняться от плана. Мы с девочками собирались и пели попсовых 1D. В последний раз. В последний раз спорили о чем-то бесполезном и записывали видео. В этом году – точно в последний раз.
Было очень грустно прощаться с девочками. Я помню, как я чувствовала себя на третий, четвертый день с ними. Громкие. Суетные. Я уже устала от их шума. Они совсем по-другому думают. Как оказалось – нет. Или это дело привычки. За несколько поездок на поездах в другие города, за несколько недель совместного проживания. Сегодня, когда мы ехали в автобусе, И. сказала в своем обычном духе: «Вау…мы продержались шесть недель сами, без чьей-то помощи улаживали все вопросы и решали проблемы. Обошлись без потопов и пожаров». Забегая вперед могу сказать, что кажется она погорячилась. Потому что сегодня, когда мы обнимались на станции, нам позвонила М. – глуповатая айсекерша, с которой мы проводили время в Шефшауэне. Она сказала, что дома потоп. Представляете, второй день какая-то дичь творится, а им все дальше с этим жить. Но уже не мне. Никто из айсека не поинтересовался, уехала ли я, долетела ли. Никто не знает, что я осталась в Касабланке дольше, чем планировалось. Меня мало заботит это, но так забавно, сравнивать отношение в июле и сейчас. Все писали, звонили, интересовались, буквально дрались за то, кто будет встречать меня в аэропорту. А теперь им все равно, как, впрочем, и мне. Где-то до середины моего пребывания в Марокко мне очень хотелось сделать так, чтобы этот проект работал. Меня ужасно злила их плохая организация, точнее – ее полнейшее отсутствие. Когда я спрашивала их, почему все так плохо организовано, они разводили руками. Ну что же, раз это не нужно вам, то это не будет нужно никому. Забавно было говорить с новоприбывшими участниками проекта. Они заранее знали, что проект – пардон, говно. Они просто ехали, чтобы делать ничего. Валяться на пляже и устраивать вылазки в другие города. Они искренне не понимали моего возмущения, а еще больше – моего желания делать что-то. Задумываясь об этом, я понимаю, что полтора месяца могли быть бесполезными и отчасти разочаровывающими, если бы не люди, с которыми я познакомилась. Они действительно были для меня примером, они учили меня, будучи самими собой. Они учили меня английскому, оо, для этого, пожалуй, стоит даже строчку пропустить.
Английский. Черт, не знаю даже, как сказать. Приехала я сюда уверенная в своем английском на 110 процентов. Первые три дня я все еще считала себя неподражаемой. А вот потом начались проблемы. Не знаю, как описать. Такое чувство, как будто я в один момент у меня украли половину того времени, что я потратила на обучение, а главное – результат. Правда, я говорила, как будто на китайском (чтобы вы знали, мой китайский ограничивается Ни хао и песенками Хашани и Дебутси). Особенно, в разговоре с людьми, которые очень хорошо говорят, например, Н. или И. Мне было ужасно стыдно за себя. Это длилось где-то с неделю. Потом стало.. не то что проще, но я стала видеть свои ошибки и поправлять себя. Я стала спрашивать, как правильно. У меня стало получаться отличать акценты по национальностям. Я стала чувствовать себя очень уверенно в разговоре с людьми с таким же уровнем или немного ниже. Вот, что я поняла. Это похоже на игру в шахматы – нужно играть с сильным соперником. Только тогда мы начинаем учиться. Перенимаем правильные стратегии и избегаем неудачных ходов. Я поняла, насколько плохой все-таки у меня английский, хотя сейчас и, думаю, ближайшее время я буду переключаться между русским и английским с завидной легкостью. Скоро это пропадет, за неимением такой практики, но мне очень хочется, чтобы свежевыработанная опция автозамены и подчеркивание неправильных слов сохранились на подольше.
Как важно оказаться с нужными людьми. Как важно их найти. Второе лето выдается эмоционально нестабильным, случается много ситуаций, которые требуют быстрой реакции и решительных действий. Но это хорошо. Все неудачи и переживания компенсируются нужными людьми, которые незаметно появляются в жизни, а через какое-то время становятся ее важной частью. Прошлое лето подарило мне четых очень важных людей. Это лето, кажется, не уступает. Но проверить это получится только через год. А пока я сижу в аэропорту Парижа и воздаю слова благодарности авиалиниям Air France. Еще большей любви удостоился аэропорт Шарль де Голля, в котором я провожу эту ночь на диванчике с пледом, маской для сна, надувной подушкой и носочками. Условия лучше чем за последние полтора месяца в Марокко - вода даже горячая есть. Время приближается к утру, скоро второй перелет и Москва, где меня ждет насыщенная среда, полная бумажной волокиты и поездок на метро. Я уезжаю с добрым чувством грусти и пока неопознаным и непережеванным ощущением перемен внутри меня.
Доброго утра. Не давайте событиям просто случаться. Берите от них опыт или впечатления. А лучше - то и другое.
Комментариев нет:
Отправить комментарий